Всё исчезло. Люди в рубке ещё по инерции продолжая улыбаться, начали крутить головами, ища кого-то. Но сказка кончилась. И вахтенные стали очень похожи на детей, которых отправили спать в самый разгар новогоднего празднества.
Адмирал и сам вдруг почувствовал щемящую грусть, как будто бы только что лишился чего-то очень ему дорогого.
— М-да, — протянул Тильс, — что бы мы без Сьюу делали? Пока он в коконе лежал, доктора команда извела. Ведь чего только не творили. При мне от энергетика трое пришли и любую донорскую помощь предлагают. Доктор ещё спокойно спрашивает: — "Как они себе это представляют?" Затем от Выхлопа заявились — просят, что бы их сиделками к Сьюу определили. Доктор уже напрягся так, и спрашивает: — "Это в газе-то? А потом вас самих значит, откачивать?" А тут от оружейника делегация, спрашивают: "Чем они могут помочь?"
Ну, здесь док совсем взбесился, но тихо так, с внутренним надрывом говорит, что самая большая и лучшая помощь экипажа заключается в том, что бы не мешать ему, доктору.
Вошёл связист и погрузился в кресло напротив Тильса:
— Вырезку про Саленту из последнего обзора событий по международной трансляции смотреть будешь?
— Любопытно.
— Только для тебя.
— Только?
— Командир приказал до Битси ничего в общую трансляцию не запускать. Но ты должен быть в курсе.
— А остальным вахтенным приказать, что бы отвернулись что ли?
— Я за что купил…, а там хоть не кукарекай.
— А почему только вырезку? И про что эта вырезка?
— Про Саленту разумеется. Так будешь смотреть или я пошёл?
— Давай, давай, пошёл.
Связист сунул в щель приёмника пластину. На экране зажглось знакомое всей вселенной лицо дикторши из международных новостей и сообщило:
— На планете Салента, — тут же появилась карта звёздного неба и приблизила район с планетой в центре, — продолжаются вооружённые столкновения между правительственными войсками и повстанцами. Верховный правитель Саленты, — камера, продолжая приближаться, проткнула ледяной панцирь бело-голубого шара планеты, и как бы упав на шпиль крыши огромного здания, показала одну из его комнат. В ней о чём-то очень горячо говорил тёмно серый лохматый абориген, — призвал на помощь корабли Лиги для поддержания порядка и законного правительства. Однако лидер революционного комитета Шурш Снаудер, — на экране возник ослепительно белый очень спокойный и очень волевой салентиец, — обратился к международной общественности с просьбой о невмешательстве во внутренние дела уже существующей Республики: — "Революция, — сказал он в своём обращении, — это воля преобладающего неимущего большинства, а значит — народа. И если вы хотите задушить революцию, то значит — хотите задушить и сам народ. Тогда о каких правах личности и демократии может быть вообще речь? Поэтому раз уж всем вам так дороги права и свободы, позвольте самому народу в своём доме решать свою судьбу".