— Да, правда, — вздохнула мистрисс Рольс. — А, кажется, совсем недавно вы оба были…
Питер мысленно докончил: «детьми». — Как бы то ни было, она счастлива, я думаю, — размышлял он вслух.
— Должно быть, — согласилась мать. — Она будет совсем настоящей маркизой… Я хотела бы быть столь же уверенной, что и ты…
— Столь же уверенной, что и я счастлив?
— Да, милый.
Питер смотрел на ноги своей матери в этих голубых японских туфлях, простота и дешевизна которых так много говорили. (При всем своем богатстве она никогда не любила носить дорогие вещи. В них она чувствовала себя неловко и точно не у себя дома). Но вдруг он вскинул глаза. Ее румяное лицо было спокойно, как всегда, но в ее голосе звучали какие-то особые ноты. Какая-то струна отозвалась в его душе, точно она нежно, но сознательно дотронулась до нее своими пальцами.
— А вы разве не думаете, что я счастлив? — спросил он.
— Нет, не так счастлив, как был раньше, — сказала она. — Их взоры встретились, когда она подняла глаза от своей работы и стала складывать ее. Она покраснела, точно молодая девушка.
— Матушка! — произнес он тихим, взволнованным голосом. — Кто вам сказал?
— Зачем сказал… ведь я твоя мать… Я думала…
— Что вы думали?
— Я думала, откроешься ли ты мне когда-нибудь.
— Я хотел сделать это. Я хотел рассказать вам… рассказать все. Но я боялся опечалить вас. Мне хотелось бы всегда видеть вас счастливой, милая мама. И я не желал прогнать с вашего лица улыбку, которую я так люблю.
— Ведь, думы о тебе помогают мне улыбаться, Пети, — сказала мистрисс Рольс, возвращаясь к ласкательному имени его детства. Она стала гладить его мягкие черные волосы. — Если бы я не сознавала всегда, что имею тебя… и что ты любишь меня… я, наверно, никогда не могла бы улыбаться.
— Но вы, ведь, не несчастливы? — вскричал в изумлении Питер.
— Не тогда, когда ты со мною. Но…
— Договаривайте до конца, мама. Скажите мне, что вы чувствуете? Мы здесь одни среди ночи, высказывая друг другу, что у нас на сердце. Кажется, судьбе угодно было, чтобы я застал вас здесь поджидающей меня.
— Да, может быть, этого хотела судьба, Пети. Что-то шептало мне: подожди его. Ты ему нужна. А мне… мне ты всегда нужен, мой мальчик.
— Милая мама.
— Ты не знаешь, сколько раз я тихонько пробиралась сюда и сидела в этой комнате, когда ты уходил куда-нибудь. И даже теперь, когда ты уходишь и собираешься вернуться очень поздно, я большей частью прихожу сюда с своей работой, когда отца нет дома. Обычно я возвращаюсь к себе в комнату еще до твоего прихода, потому что знаю, что ты скажешь, мне не следует сидеть так поздно. Ты можешь понять, что я провожу здесь свои вечера потому, что только тут я по-настоящему чувствую себя дома.