Третьим был Ким, американец корейского происхождения. Он в редакции был верстальщиком, дизайнером и фотошопером широкого профиля. Еще одна чувствительная натура, он нередко зависал с Жако, вместо исполнения рабочих обязанностей обсуждая художественные течения и современное искусство — под пиво и телевизор, разумеется.
Кроме того, у нас был администратор, хрупкая и женственная Элли, способная решить любой вопрос и совмещавшая должности специалиста по внешним связям, психолога и вышибалы для особо рьяных комментаторов нашего опуса.
Вся эта компания приходила в редакцию, когда им вздумается, следуя только собственному расписанию (хотя каждый из них был готов поклясться, что обсуждал расписание с Оливером и записывал его в общей таблице приходов и уходов). И не только они. В те дни, когда окна коммуникационного центра заливал солнечный свет, а входная дверь исчезала в небытие, в редакцию приходили вообще все, кто работал сейчас, работал когда-то или просто решил заглянуть по делам. Так уж вышло, что первый этаж центра делили между собой редакция и факультет некромантии; из двух зол гости выбирали нас. Хотя я и не знала, почему — некроманты оказались отличными ребятами с замечательным, пусть и немного специфическим, чувством юмора. Выглядел, правда, каждый второй из них как подозрительный сектант, а каждый первый — как его невинно убиенная жертва, но ведь это не повод от них шарахаться, разве не так? Тем не менее посетители все равно предпочитали наши окна. Я лично подозревала, что дело было не столько в некромантах и их занятиях, после которых коридор невидимые уборщицы отмывали с хлоркой, а стены сотрясались от подозрительного воя (вот в чем, оказывается, была причина орущего на весь этаж телевизора), а в имевшейся у нас кофеварке.
Получив от Жако фотографии, я мысленно застонала. Нет, он сбросил их на общий диск, большое ему за это спасибо. Только вот снимков была не тысяча и не две. И даже не пять. А мне из них надо было выбрать максимум два десятка. Черт бы побрал производителей карт памяти на тридцать два и больше гигабайтов, благодаря которым фотоманьяки теперь могли отдаваться своей страсти без оглядки на количество кадров.
С другой стороны, для моих личных целей такое количество подходило как нельзя лучше. Я все еще очень желала узнать, что забыла про ночь первого сентября, и подробный фотоотчет с праздника должен был мне в этом помочь.
Сначала я быстро проматывала кадры, потом стала вглядываться внимательнее — кто знал, какая мелочь могла зацепить мои воспоминания. После первой просмотренной сотни поняла, что мне понадобится кофе. Много кофе. Потому что мелочей на снимках было очень много. После второй внезапно обнаружила в кадре Софию — по экспроприированной у меня блузке в синий цветочек. Скрупулезно рассматривая каждое лицо на каждой фотографии, я медленно, но верно проверяла содержимое папки, попутно откладывая наиболее удачные кадры для нового номера газеты. На одном снимке были запечатлены Оливер с Моникой, с нежностью улыбавшиеся друг другу, на следующем я заметила Райли, флиртовавшую с кем-то, мне не знакомым. Но вот себя я, увы, нигде не видела. Как, кстати, и одного загадочного темноволосого наглеца, утверждавшего, что он познакомился со мной у костров.