Отключив громкую связь, Виталий спросил у водителя:
– Видел, Саша?
Тот кивнул.
– Честно говоря, я уж думал, придется на выручку спешить. У этих алкашей рожи были – зашибись!
– Это они не от злости, а от удивления. Василиса оперировала понятиями типа «долг», «честь», «порядочность», «достоинство», от которых они просто офонарели. Им, видишь ли, никто и никогда не говорил, что пить водку в песочнице – непорядочно.
Саша покачал головой.
– Если бы мне кто так объяснил, я бы тоже офонарел. Она что, больная?
– Нет, конечно. Просто она не может пройти мимо непорядка, несправедливости и прочей белиберды. Ей нужно, чтоб все было правильно.
– Упаси Господь! И долго она с нами ездить будет?
Виталий пожал плечами.
– Да покуда ее обратно не позовут. Она же хирургическая сестра, и очень хорошая, насколько я мог понять из сегодняшней с ней работы. Капельницу она поставила виртуозно. Профессионал высшей квалификации. Ты знаешь, как она у нас очутилась?
– Наслышан. Но, судя по ее сегодняшнему выступлению, странно, что она там так долго продержалась.
– Мне тоже. Ежели она всех жить учила, и врачей и больных, непонятно, как ее раньше не вышибли.
Они подъехали к станции скорой помощи. Ася пошла отчитываться за использованные лекарства, а Виталий ушел в комнату отдыха. Там в кресле сидела Оля с закрытыми глазами, уложив ноги на банкетку.
У Виталия защемило сердце. Она была такой милой и такой уставшей, что ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Все-таки такая работа не для хрупкой женщины. Почему-то перед глазами всплыло лицо Василисы, до жути бодрое и энергичное. Виталий поморщился. Вот уж кому все нипочем!
Оля приоткрыла один глаз и кивнула.
– Вернулись? И как тебе Ася?
– Как тебе сказать. Профессионал она настоящий, но вот ее стремление исправить этот несовершенный мир мне не по душе.
Оля выпрямилась в кресле.
– Как это?
Виталий налил полный бокал кипятка, щедро насыпал растворимого кофе, добавил сахару, и сел рядом с Олей на стул. Выпил кофе быстрыми мелкими глотками, удовлетворенно вздохнул и только тогда ответил:
– Примитивно. Она алкашей жить учила. Не позволила им распивать спиртные напитки в детской песочнице.
Оля поразилась.
– Что, на самом деле не позволила? И как это?
– Поговорила, и весьма результативно. Впрочем, если б на меня обрушился такой шквал увещеваний, поучений и требований, я бы тоже смотался от греха подальше.
– Не думала, что она зануда.
– Она не зануда. У нее это все даже с юмором получилось. Просто мне такой образ жизни не по душе. Она мне призналась, что мимо несправедливости или непорядка пройти молча не может.