– Ага. Не разубедила. Он не желает разубеждаться. Я попыталась это сделать, но он меня не слушает. Так что я бросила это гиблое дело. Пусть думает, что хочет.
Она как-то чересчур уж разгорячилась, глаза засверкали, руки сжались в кулаки, и Василиса поняла, что в этой истории все не так просто. Глеб Оле нравится, но упрямство пересиливает здравый смысл. Или обида? Интересно, как бы в подобной ситуации повела себя она, Ася? Ей казалось, что она бы все-таки заставила себя выслушать. Но Ольга, в отличие от нее, Василисы, человек мягкий и уступчивый.
Виталий же все больше и больше мрачнел и как-то заявил, что слишком устал работать на два фронта и ему пора увольняться.
Асе стало страшно. Пусть он и не обращает на нее внимания, но видеть его так отрадно! Если он уволится, жизнь покажется вовсе унылой. Если только устроиться в его больницу? Но кто ее туда возьмет с подмоченной репутацией?
Наблюдая изо дня в день унылую физиономию золовки, Галя не выдержала и предложила ей идти ва-банк.
– Аська, не кисни, скоро в простоквашу превратишься! Позови Виталия куда-нибудь и намекни, что он тебе нравится.
Ася меланхолично пожала плечами.
– И что это даст?
– Многое. Или он наконец увидит в тебе женщину, или ты поймешь, что он не тот, кто тебе нужен. Как говорится, – не судьба.
Сначала Асе этот вариант не понравился, но, поняв, что Виталий и в самом деле может уволиться, она решилась.
Долго думала, как пригласить его на свидание. Говорить, глядя в глаза, бессмысленно, под его холодным взглядом она начнет заикаться и забудет все, что хотела сказать.
Писать, воображая себя Татьяной из «Евгения Онегина», старомодно, да и не по ней. В голову приходили разные варианты, один нелепее другого, и все они отвергались. Может быть, как-нибудь вскользь позвать его в кафе? Но он тут же откажется. Нет, это нужно сделать так, чтоб отказаться он не смог.
В результате записку написала Галина. На взгляд Аси, записка была на редкость идиотской, но, поскольку в ее собственную голову никакие умные мысли не приходили, пришлось удовлетвориться этим сомнительным вариантом. Ей оставалось только подсунуть записку в бумаги Виталию.
…И вот смена подходила к концу, а она так и не смогла сделать такой пустяк. И не потому, что возможности не было, наоборот, возможностей была уйма, просто руки у нее в благоприятные моменты коченели от страха. Ася не могла понять, что это с ней такое. Она всегда была решительной и настойчивой. И вот в такой ответственный момент выясняется, что она отчаянная трусиха!
Она еще раз развернула записку и прочла: