– Во всяком случае, чаще, чем мне бы хотелось. В общем, разыщи скорую, которая к нам приезжала, и поговори с бригадой. Лучше с шофером, она же ехала в кабине. Возможно, они разговаривали, и он о ней что-нибудь знает.
– Может, проще детектива нанять?
Светлана Ивановна мученически возвела глаза к небу.
– Боря, это дело выеденного яйца не стоит. Позвони в скорую, узнай, какая бригада к нам приезжала, и дело с концом.
– Мама, я уж тогда запись камеры слежения посмотрю, и дело с концом.
– В самом деле! Я про нее и забыла. Тогда и я посмотрю на эту девушку еще раз. Может, вспомню, где же я ее видела. Да и ты посмотри.
– Мама, у нас на детской площадке камер слежения нет. Считалось, что никакой опасности там быть не может.
– Какая досада! Может, поставить, как ты думаешь?
– А вот это ты с отчимом обсуждай. Я здесь не хозяин.
– Боря, как ты можешь так говорить?
Но Борис, не слушая мать, широкими шагами направился к даче. Мать засеменила за ним, неубедительно опровергая его слова.
Дача была трехэтажной, но в ней был еще один этаж, цокольный, называемый техническим, там и размещался видеорегистратор с монитором.
Борис включил вчерашнюю запись и прокрутил ее назад. На въезде на дачу появилась большая белая машина с надписью «медицина катастроф».
Светлана Ивановна, стоящая позади сына, поежилась.
– Название-то какое угнетающее. Но хоть приехали быстро.
Борис остановил картинку, на которой четко было видно номер скорой.
– А девушку не видно? Она же вроде должна была попасть в поле камеры?
Борис отъехал еще немного назад, пока не показалась девушка. Но только со спины. Она промелькнула так быстро, что даже замедленная перемотка записи ничего не дала. Видно было только ее спину с великолепной копной бронзовых волос, и все.
– Мама, может, она из местных? Или шла к кому-то?
– Нет, здесь я ее не видела. Может, конечно, к кому-то и шла. Но опрашивать соседей я не буду. Тогда придется говорить, из-за чего мы ее ищем, а этого не хочется.
– Да, я слышал, как дядька тебя шпынял, чтоб ты никому об инциденте не говорила.
– Что за выражения, Боря! Он не шпынял, а просил. Его ведь можно понять. Он на виду и не хочет, чтоб его частная жизнь становилась достоянием общественности.
– А разве каждая собака не знает о нем больше, чем он сам о себе?
– Вот именно поэтому и не хочет. Но что ты сейчас будешь делать?
– Позвоню на станцию и узнаю, когда работает эта бригада. И съезжу поговорю. Ты ведь этого хочешь?
Мать с облегчением вздохнула. Она готовилась к долгим уговорам, а тут все решилось легко и быстро.
– Пожалуй, это оптимальный вариант.