Закончив гаммы, она перешла к своей партии. Скрипка звучала, как обычно, и Софи расслабилась, стараясь не сбиться и не сфальшивить. Она прикрыла глаза, вслушиваясь в однообразное звучание скрипки, и с отчаянием понимала, что настоящим виртуозом ей никогда не стать, хоть лопни она от усердия.
Вайдел слушал ее игру, думая то же самое. Скрипка звучало попросту деревянно. Софи права: ее место третий ряд, и никогда ближе. Жаль, она так старается. Но неужели она не может найти ничего, что подходило бы ей больше?
Она закончила и недовольно поморщилась.
– Ну, как? – спросила это просто для проформы, уверенная, что он скажет какую-нибудь гадость.
– Тебе надо выйти замуж! – неожиданно сообщил он с видом предельной откровенности. – Тогда ты, как твоя умная матушка, сможешь говорить всем своим знакомым, что пожертвовала блистательной карьерой ради семьи.
– Тебе не понравилось, как я играю? – коварно спросила она.
– Это не игра, это пиликанье, – честно ответил Вайдел. – Играть ты не умеешь.
Софи всунула ему в руки скрипку.
– Ну, попробуй-ка ты! Думаю, ты сейчас научишь меня, как нужно правильно играть на скрипке.
Вайдел неуверенно взял скрипку. Он многократно видел, как на ней играют, но никогда не пробовал сам. Но он обладал абсолютным слухом и не раз убеждался, что ему покоряются самые разные инструменты. И, кроме того, он прекрасно играл на гитаре, и на шестиструнной, и на семиструнной. А здесь вместо пальцев смычок, вот и вся разница.
Встал, осторожно пристроил скрипку под подбородком и взял первые ноты. Прошелся по всем ладам, выяснил, что и как звучит, и принялся играть то же, что только что играла Софи.
Софи, так же вальяжно развалившаяся в том же кресле, где до этого сидел Вайдел, оторопела. Она замерла, не веря своим ушам. Он играл так, будто был гением. Если бы так могла играть она, давно бы стала первой скрипкой.
Едва он прервался, как она заявила:
– Ты самый большой врун, каких я знала! Ты давно занимаешься скрипкой, и просто морочишь мне голову!
Он засмеялся.
– Я сейчас взял ее в руки впервые в жизни. Но, чтоб тебя утешить, скажу: так получается со всеми инструментами. Просто у меня абсолютный слух.
Она поразилась еще больше.
– У тебя абсолютный слух, а ты работаешь водопроводчиком? Это же преступление!
– Это честная работа, мэм! – запротестовал Вайдел. – Что вы против нее имеете? Уж вы-то должны быть этому вдвойне благодарны!
– А я думаю, сэр, – она подчеркнула это неуместное обращение, – что вы зарываете свой талант в землю.
– А я думаю, мэм, что разного рода мелких знаменитостей развелось видимо-невидимо, а хороших водопроводчиков вроде меня – мало! – гордо заявил Вайдел.