Федор Кузьмич вытер грязные руки о подол своей длинной холщовой рубахи и, поглаживая девочку по голове, ответил:
– Обучу, милая. Обязательно обучу. Без ягод и грибов. Просто от чистого сердца. Ты же ко мне по зову души пришла.
– Скажи, дедушка, а почему ты никогда не ходишь к исповеди и причастию? – как-то после урока спросила у него ученица. – Отец Поликарп за это на тебя сильно обижается. А попадья вообще называет тебя безбожником.
Этот наивный детский вопрос застал Федора Кузьмича врасплох. Он не сразу на него ответил:
– Я верю в Бога сильнее многих ваших прихожан. Но есть в моей жизни такая тайна, какую я не могу доверить даже священнику. Бог всегда в моей душе. Я делюсь с ним своими помыслами напрямую. И посредники мне в этом не нужны. Хуже тем несчастным, которые, не имея веры в душе, притворяются верующими. Они забывают, что Господь, великий сердцевед, знает не только наши помыслы, но даже наперед, что еще будем думать.
Подумав еще чуть-чуть, он добавил:
– А к причастию я не хожу, потому что уже отпет.
– Это как же? – удивилась Сашенька. – Ты же живой!
Федор Кузьмич улыбнулся, погладил ее по голове и сказал фразу, видно, из какой-то очень умной книжки:
– Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам!
А вскоре отец Поликарп сильно заболел и слег в постель. Из Ачинска вызвали доктора. Тот осмотрел больного и сказал, что он безнадежен. И тогда по совету односельчан попадья, забыв все свои дурные отзывы о Федоре Кузьмиче, направилась к нему со слезами о помощи.
Старец пришел к умирающему. Сел подле него и просидел так в полном молчании около часа. А потом сказал:
– Нельзя судить о человеке, не зная его самого. Нельзя выносить скоропалительные приговоры. Все, что вы делаете и думаете, когда-нибудь вернется к вам. Я на вас зла не держу и вам не советую этого делать, если хотите поправиться.
Уже к вечеру священнику стало легче, и вскоре он встал на ноги.
Но больше никогда не поминал старца лихим словом и домочадцам своим строго-настрого запретил это делать.
Сашенька стала любимицей старца. Целые дни она проводила у него. Убиралась в келье, сопровождала в прогулках. А летом иногда даже оставалась на ночлег, ложась спать в телеге с сеном, стоявшей во дворе.
Все же как много знал Федор Кузьмич! Он мог часами рассказывать ей о святых местах и монастырях, о войне с Наполеоном и даже о далеких странах. Сашенька слушала его рассказы как зачарованная. Она, привыкшая к своему маленькому мирку: глухому таежному селу, простому крестьянскому труду, воскресным службам в бедной церквушке и общению с малообразованными людьми, – из рассказов старца неожиданно открыла для себя, что мир не заканчивается за околицей, Ачинском и даже Томском, что есть еще и другие города, красивые и большие; иные страны, где живут люди с желтой и даже черной кожей. В тех городах есть огромные храмы с золотыми куполами, а богатство лавр поражает всякого богомольца.