К тому времени как пришла прислуга и принесла котел с кашей для завтрака, Лиззи казалось, что она собирает пух уже не один день. Спина болела от наклонов и ползания, но она знала, что останавливаться нельзя. Девочка слишком боялась Крикка, чтобы осмелиться так поступить, поэтому она двигалась взад-вперед под огромной машиной. Ноги устали так же, как и спина. Голова гудела, от запаха смазки и от стоявшей в помещении жары ее мутило. Рабочие не отходили от станков, не остановились, чтобы поесть. Они ели кашу с руки, продолжая работать, и вытирали грязные руки об одежду, когда заканчивали, – как и показывала им утром домработница.
Фло, прядильщица, работавшая за станком Лиззи, весело улыбнулась ей.
– Ты в порядке? – крикнула она.
– Я не вижу сестру, – ответила Лиззи.
Фло пожала плечами и махнула рукой. Здесь были дюжины рабочих, дюжины рядов, дюжины гудящих машин. Эмили могла быть где угодно.
Сегодня утром, когда Эмили поднялась вверх по лестнице, стоявшая рядом с ней полная женщина сложила руки рупором и крикнула:
– Ты новая ученица?
Эмили кивнула.
– Тогда не отходи от меня, мне нужен присучальщик на станок. Был у меня паренек, но на прошлой неделе лишился руки. Это было ужасно. Ни на секунду нельзя отводить взгляд от машины, постоянно смотри на нее, иначе будет плохо. Меня зовут Молл. Я все улажу. – Она кивнула надсмотрщику и указала на Эмили. – Она со мной, – изрекла она, и мужчина махнул ей рукой, веля идти на свое место.
Эмили заметила, что все читают по губам то, что говорят другие, и сами делают странные гримасы и широко открывают рот, чтобы можно было разговаривать, даже если их никто не слышит. Некоторые женщины, судя по всему, шутили, корча смешные рожи и делая забавные движения руками, нарочито открывая глаза и гримасничая, а затем скрючиваясь от беззвучного смеха. Если надсмотрщик замечал это, он несильно хлопал их по плечу, веля возвращаться к работе, а они кривлялись ему вслед, когда он проходил дальше.
Эмили казалось, что она может наблюдать за ними целый день, восхищаясь и пытаясь понять, что они говорят друг другу, но Молл дернула ее за руку и повела к одной из прядильных машин.
– Моя малышка, – сказала она одними губами и махнула рукой, и Эмили улыбнулась ей, еще слишком робея, чтобы так же беззвучно произнести что-то в ответ.
Работавшая за станком женщина подняла взгляд, устало улыбнулась и скользнула в сторону, развязывая ремни на переднике и зевая; ее долгая рабочая ночь завершилась. Молл резко махнула рукой, веля Эмили следить за ее руками. Прислонившись к подвижной каретке станка, она стала присучивать нити, которые порвались или запутались в веретенах.