Эмили покачала головой.
– Я не была знакома с мальчиками, – ответила она. – За исключением Джима.
И тут внезапно нахлынуло отчетливое воспоминание о том, как Джим подпрыгивает в комнате, которую они арендовали, сжимая в руках ароматный, еще горячий пирог, растрепанный и счастливый после бега, гордый оттого, что выполнил поручение мамы. Ей вспомнился пирог, сочащийся подливкой, начиненный большим количеством хорошего мяса, и как мама отвернулась от него, чувствуя себя слишком слабой, чтобы есть. Джим остановился, удивился, судя по всему, наконец осознав, насколько сильно больна мама, а затем, чтобы порадовать ее, уничтожил весь пирог полностью.
– Кто такой Джим? – переспросила Мириам.
– Мой младший брат. Но я никогда больше не увижу его.
Вскоре наступила суровая зима. Они шли на работу по льду, дыхание облачками улетало прочь, руки синели от холода. Снег завалил склоны холма, и рабочие не могли пробраться из Олдкасла. Спустя время замерзла река, колесо отказалось крутиться. Машины стояли без дела, похожие на скелеты древних чудовищ. Деревья превратились в молчаливые призраки; река, дикие звери, птицы – все затихло в ожидании, словно умерло. А учеников миссис Клеггинс пинками выгоняла из дома.
– Вы все равно должны работать! – сказала она им. – Нельзя прохлаждаться весь день. Вы должны отрабатывать свое содержание!
– И что мы можем делать? – спросил Сэм. – Фабрика закрыта, не так ли?
Миссис Клеггинс аккуратно захлопнула дверь у него перед носом.
– Мы можем кататься! – сказал Робин. Он осторожно взобрался на скользкий берег, покрытый прозрачным слоем льда. – Смотрите, как я могу! – И он разбежался, а затем ловко скатился по склону, расставив руки в стороны, словно птица. – Кто еще так может? И чтобы не падать, а?
Дети по одному начали повторять за ним, вскрикивая, толкая друг друга и захлебываясь от смеха. Они видели, что миссис Клеггинс наблюдает за ними из окна дома для учеников, но им было все равно. Пока фабрика была закрыта, работы не было.
Внезапно миссис Клеггинс громко застучала по стеклу, замахала руками, призывая детей остановиться.
– Не обращайте на нее внимания! – приказал Робин. – Продолжаем игру!
Но женщина распахнула дверь и встала на пороге, скрестив руки на груди; лицо ее было красным от возмущения.
– Что вы делаете? – закричала она, словно только что заметила их самих и всю эту возню. – Идите на фабрику! Некогда играть.
Именно Эмили заметила, что она смотрит поверх их голов, на дорогу, которая ведет к дому хозяина фабрики. Девочка обернулась и увидела, что к ним, помахивая своей тростью, приближается мастер Криспин и лицо его перекошено от гнева.