Джим услышал звуки колоколов. Несмотря на пелену дождя, он видел вдалеке деревню и церковную колокольню. Мальчик решил, что можно побежать туда в поисках убежища. Шторм шумит так, что Ник и Снайп, скорее всего, даже не услышат, что он ушел.
«Давай, братишка! – потребовал голос у него в голове. – Ты можешь сделать это! Ты можешь!»
Джим соскользнул на комингс. Тот был мокрым от дождя. Мальчик перенес одну ногу через край, затем другую, и в тот самый миг, когда он собрался перенести всего себя на другую сторону и прыгнуть, он зацепился рукой за весло, которое было прикреплено поперек лодки. Оно соскользнуло с грохотом. Снайп тут же навострил уши. И шторм тут же взорвался непривычными звуками: лаем собаки, криками мужчины и плачем мальчика, которому было больно.
– Ты подумал, что можно попытаться сбежать, да? – рявкал Ник. Он схватил Джима за шиворот и швырнул его в трюм «Лили», прямо на угли. – В следующий раз будешь знать! – И он закрыл люк досками.
Джим лежал в темноте, баюкая ногу в том месте, где в него вцепился зубами Снайп. Она была горячей и мокрой от крови. Такой боли он никогда прежде не испытывал.
Несколько дней Джим пролежал в трюме, чувствуя себя слишком слабым, чтобы хотя бы пошевельнуться. Нога болела так сильно, что мальчик думал, что никогда больше не сможет ходить. Ник работал рядом с ним, наблюдая и хмурясь.
– Вставай, чего лежишь! Вставай! – закричал он на него однажды. – У меня для тебя кое-что есть, но только если встанешь.
Джим заставил себя подняться, слишком опасаясь того, что может случиться, если он не проявит желания работать. Ник наблюдал за ним, посвистывая.
– А теперь иди сюда.
Джим, прихрамывая, подошел к нему, довольный собой, что смог сделать это, не показав Нику, насколько болезненно для него каждое движение. Но только он подошел, как Ник наклонил голову Джима и обвязал шею веревкой. Другой ее конец он закрепил к крюку на палубе.
– Ну вот ты и попался, птенчик мой! – захихикал он. – Теперь не улетишь!
Джим отвернулся и ничего не сказал.
«Я тебе отомщу, – подумал он. – Когда-нибудь, Ник, ты пожалеешь, что сделал это со мной».
Однажды летним утром Джим, прихрамывая, шел со двора склада Кокерилла с полным до краев ведром воды. В те дни Снайпу не было нужды даже ходить за ним к насосу во дворе и обратно. Он просто сидел у ворот, наблюдая за мальчиком, высунув язык и навострив уши. Даже если бы Джим сумел развязать веревку, он все равно не убежал бы от Снайпа. Прошел не один месяц, прежде чем зажили шрамы на ноге, и тем не менее он не мог ее слишком нагружать.