Джим проснулся от храпа лошадей и глухого топота копыт, от которого дрожала земля. Он подбежал к краю поляны, пробрался сквозь густые деревья и выбрался на большое поле. Там было лошадей двадцать, а может быть, и больше, их тренировали – все они бегали по кругу. В центре круга стоял мужчина с кнутом, он щелкал им по земле и выкрикивал команды, которые заставляли лошадей останавливаться, вставать на дыбы, поворачиваться и бежать в другую сторону. Они были совсем не такими, как те рабочие лошадки, которых Джим видел запряженными в повозки, и та тощая хромая кляча, которой управляла Хромая Бетси, продавая молоко. Эти лошади были сильными и красивыми, ноги поднимали высоко, словно танцоры.
На другом конце поля стояла огромная палатка. Мужчины и дети кричали и громко смеялись, дергая за веревки, пытаясь натянуть их правильно. Палатка была похожа на большую зеленую птицу, которая не хочет сидеть на месте. А вокруг палатки стояли фургоны, раскрашенные яркими красками.
На самом большом из них были написаны слова, и Джим точно знал, что они означают: «Лучший цирк Джаглини». В фургончике была зеленая дверь с медным дверным молоточком, окна закрывали муслиновые занавески, а из дымохода сзади вился дым. Из окна на него широко открытыми глазами глядела женщина, но казалось, что она так задумалась, что не обращает на него внимания. Джим предположил, что это сама мадам Джаглини. Он помнил, как ее дети танцевали и махали ему руками с берега реки, и инстинктивно поднял руки, пытаясь нащупать веревку, которая привязывала его к палубе. Но он освободился от нее, как он надеялся, навсегда.
От фургона исходил чудесный запах еды. Джим не мог вспомнить, когда ел в последний раз. Когда бы это ни было, это были всего лишь крошки из карманов Ника. Пока Джим смотрел, женщина исчезла, а на ее месте появились двое маленьких детей. Джим узнал в них тех двух малышей, которые вчера сидели на руках у родителей. Они увидели мальчика, стали тыкать в него пальцами и смеяться.
Женщина открыла дверь фургона. Дети высыпали на ступеньки, хихикая и глядя на Джима.
– Пожалуйста, мэм… – начал Джим.
Если бы он не был настолько голоден, то побежал бы обратно и спрятался среди деревьев, но он чувствовал запах еды, который был сильнее и слаще всего, что он когда-либо ел.
– Я ищу работу. Нет ли у вас какой-нибудь работы для меня? – нерешительно произнес он. Тут на него нахлынули воспоминания о Нике.