Быстрая ходьба по пересеченной местности болью отзывалась в икрах и бедрах, но я старалась не сбавлять темп. Жажда наждачкой царапала горло, голод скручивал желудок узлом. Но я сосредоточилась на дороге. Надо выбраться до темноты. Кто знает, какие беды принесет в лес ночная мгла?
Каждый треск, каждый хруст, каждый шелест заставлял ежиться и вздрагивать.
Но больше никаких хищников на пути не попалось.
Время от времени издалека, сквозь просветы между стволами разглядывали нас высокие длинноногие животные, похожие на серых оленей. Их большие, миндалевидные глаза, под сенью длинных пушистых ресниц, поражали нереальной красотой.
Сочтя нас безобидными, «мельранские олени» отворачивались и принимались с аппетитом ощипывать молодые листья с веток.
Мимо, в траве то и дело мелькали зверьки самого разного вида и расцветок.
То маленькие, как мышки, то большие, как рыси, то мохнатые, то пушистые, они почти не обращали на нас внимания.
Птицы перекрикивались через весь лес и резко взлетали в небо оголтелыми стаями, словно пугались чего-то.
Все чаще и чаще перебивали лесные звуки странные хлопки. Пумц… Пумц… Пумц… Они казались чужими, неестественными в суете леса и оттого били по нервам.
Я вздрагивала, Эймердина оборачивалась, словно хотела убедиться, что я в порядке, тяжко вздыхала и спешила дальше.
Вечерело.
Удушливое тепло уступило место прохладе, солнечные лучи все реже проливались сквозь плотное сито крон, удлинились тени. Пряно-сладкие запахи совсем пропали, потянуло сыростью и кислинкой. Влажный воздух заставлял ежиться, пробирался сквозь одежду, холодил тело.
Эймердина посмотрела на стремительно сереющее небо и вздохнула. Мы не успевали добраться до шоссе засветло.
Внезапно по поляне пронесся слабый отголосок звука, похожего на гул мотора летучего авто. Едва слышный, как и у всех современных машин, он звучал с характерным порыкиванием.
Эймердина посмотрела наверх, вгляделась вперед, сорвалась с места и побежала.
Я понеслась за ней.
Откуда только взялись силы? Ноги больше не заплетались, голова почти перестала гудеть. Наверное, бывает и третье и четвертое дыхание.
Я отмахнулась от колючих плетей-веток, перескочила яму, овраг, еще овраг и… увидела то, что Эймердина заметила чуть раньше.
В темном небе, гораздо выше самых великанских деревьев, текла бурная река небесного шоссе.
Эймердина остановилась невдалеке от лесной опушки, выравнивая дыхание. И прежде чем я успела спросить, включила кольцо-телефон. Оно пикнуло, сообщая о том, что появился сигнал.
Наши облегченные вздохи вырвались наружу почти одновременно.