Вместо всего этого за окнами тихо-тихо стрекотали насекомые, шумели кронами деревья. Та самая птица, чей крик походил за восторженный детский визг нет-нет, да и подавала голос.
Ветер усилился, и терпкий запах ночных цветов наполнил комнату до отказа.
Стоило встать с кровати, комнату залил яркий свет, пришлось даже немного проморгаться, чтобы привыкнуть.
Я закрыла окно и наконец-то решилась на ревизию гардеробной.
Здесь свет включился тоже. По сравнению со шкафами и полками на всех стенах из розового мельранского дерева, мой собственный платяной шкаф выглядел маленьким и дешевым. Хотя я заказывала его в дорогом мебельном магазине, одном из лучших в Галактике.
Долго копаться не пришлось. Уже в четвертом ящике обнаружились пижамы — теплые и тонкие, ночные сорочки и даже чепцы.
Я выбрала светло-синюю фланелевую пижаму с желтыми звездами и лунами.
Переоделась, и нырнула под одеяло. На то, чтобы чистить зубы и умываться сил уже не осталось. Завтра, все завтра. Завтра будет новый день.
Свет выключился, и комната погрузилась в полумрак. Только виртуальный компьютер подмигивал голубым глазом монитора. Я так и не поняла, как его убрать в стену. Ну и ладно! Пусть себе висит! Хоть буду знать — во сколько проснулась.
С этими мыслями я прикрыла глаза и отключилась.
Теплые солнечные лучи пощекотали кожу, пробрались между неплотно сомкнутых век, прогоняя остатки сна. Какой-то зверек за окном издавал звуки, очень похожие на мяуканье, перекрикивая птичьи трели.
В воздухе запахло росой и огурцовой свежестью.
Я открыла глаза и огляделась.
Компьютер так и не «заснул», в углу экрана высвечивались цифры: 09:30 утра.
Я сладко потянулась, и поднялась с постели.
Сегодня поедем к Мелинде.
Сегодня врачи скажут — нужна ли им кровь Рея и судьба подруги изменится.
Буду верить, что в лучшую сторону.
А как же мы с Реем? Подумаю, время не поджимает. Пока Мелинду не выпишут, на Землю возвращаться нельзя. Да и после, придется ждать месяц или дольше. Раньше организм подруги межпланетный перелет не выдержит. В кораблях телепорта здоровый гуманоид дискомфорта почти не ощущает. Но вот после тяжелой болезни… Может случиться осложнение.
Или все дело в Рее? В том, что мне хотелось остаться с ним, не взирая на интриги благородного семейства Саркатта?
Я вздрогнула от хлопка входной двери и резко обернулась.
На пороге мялся Рей. Сто лет будет жить! Хотя, что такое сто лет для мельранца, который проживет и тысячу и две, а при хорошем здоровье и все три?
В голубой толстовке и синих джинсах, с длинной косой за спиной мельранец был невероятно хорош собой. Оттенок его удивительных глаз перекликался с цветом одежды, и взгляд сиял пуще прежнего.