Отпусти меня (Габова) - страница 42
Вся эта деревенская идиллия живо пронеслась у меня в голове, и когда мы шли толпой на автобус, я уже приняла решение. Я тоже уеду. К бабушке. И там пережду, пока не кончится наваждение с Соколовским.
Узнать бабушкин телефон было нетрудно.
Я набрала номер:
– Бабушка, это я, Леся. Можно я приеду к тебе? Можно я у тебя поживу?
– Что так, дитятко? Этот, мамин Рома, тебя обижает?
– Да, бабушка.
Отчим меня ни капельки не обижал. Он ко мне хорошо относился, даже лучше, чем мама. Он работал на стройке и хорошо зарабатывал, и мне перепадало. Я смогла накопить приличную сумму из тех денег, что давал мне отчим, и на них купила билет на самолет. Я расскажу бабушке про Рому, ну, что он не обижает, а то получается, будто я клевещу.
– Бабушка, я с тобой хочу пожить. Я соскучилась.
– Хорошо, Лесечка, приезжай… – после паузы. – А вдруг ты со мной, старой, ужиться не сможешь?
– Смогу, бабушка! Вот увидишь!
– Приезжай, дорогая. Жду.
Хорошо, что паспорта теперь с четырнадцати, а не с шестнадцати. Можно улететь на любой край света. Бабушка встретит меня в городе, а потом мы вместе поедем к ней в деревню.
Поживу у нее полгода, остыну. На будущий год вернусь в свой класс, когда Соколовский будет для меня уже неопасен.
Мама увидела, как я чемодан собираю. Я и не скрывала особенно. Даже хотела, чтобы она это заметила. Мне хотелось уехать, а не сбежать.
– Что это? Ты куда это собралась? А?
Мы сначала позлились, покричали друг на друга. Ну, это как водится… А потом расплакались и обнялись. Я не сказала маме причину. Талдычила только одно: «Хочу к бабушке… хочу к бабушке…» Как маленькая.
И вот я лечу. Вечер. Сверху звезды, внизу огни. Огни внизу такие же далекие, как звезды вверху, и можно вообразить, что самолет – это космический корабль, и мы в открытом черном космосе посреди звезд.
Город кончился – огни кончились – какая-то галактика кончилась. Теперь внизу встречались только редкие огонечки. Деревеньки, а то и отдельные дома в глухой-преглухой тайге. Днем бы мы ни за что не узнали, что в этих лесах живут люди, а сейчас нам это подсказали огоньки. Наверно, лампа горит в избушке. Дедушка, сидя у печки, подшивает валенки, рядом мурлычет кот…
Где-то там остался на земле мой Соколовский. Моя неразгаданная любовь. А я лечу в своем космическом корабле, и буду лететь долго-долго, может всю жизнь, и когда вернусь на землю, его уже не будет, потому что время в космосе длится гораздо медленнее. Я вернусь, а его нет.
Нет! Не хочу! Пусть будет! Высокий, с глазами цвета ивы, с родинкой на щеке, со своей челкой дурацкой. Пусть будет! Хочу слышать сердце его, хочу слышать всего, хочу его всего чувствовать, вверху, внизу, его твердость, мягкость, его теплоту, холодность, смех, слезы, силу его… слабость свою…