Отпусти меня (Габова) - страница 5

И вдруг мой взгляд уперся в ту же шоколадку. Она лежала на том же самом сиденье. Мои глаза словно приклеились к этому месту. Вообще отказывались смотреть на что-либо другое. Я приказывала себе – не смотри, отводила их в сторону, но они независимо от меня возвращались к этой дурацкой надломленной внутри плитке. Я сама не могу объяснить, как я подошла к этому месту и схватила эту расколотую в фольге, но совершенно целую по виду шоколадку. Чудо – я увидела, что и сок в маленькой пачке лежит тут же, рядом. Я схватила и сок тоже. Оглянулась. Люди спали, сидя на своих местах, и только один дяденька видел, как я схватила то и другое.

Он смотрел на меня, чуть-чуть усмехаясь. Он подумал, что я взяла чужое – ведь я сидела от этого места, где шоколадка, не близко – напротив и чуть наискосок. Дяденька был уже не очень молодой, с лицом «мятая бумага», но все-таки он мне понравился, потому что усмешка у него была добрая. Его взгляд говорил: я знаю, ты берешь не свое, но бери, бери, я вижу, тебе нужно. И он даже закрыл глаза, чтобы я не смущалась. Дяденька ведь не знал, что эта шоколадка предназначалась мне.

Но именно то, что она предназначалась мне, и что купил ее Шляпа, мешало мне впиться в нее зубами тут же. А вдруг они все еще сидят где-нибудь за углом и за мной наблюдают исподтишка. И уж если я съела что-то «их», значит, я им же и принадлежу по какому-то дурацкому неписанному закону. Валька рассказывала: если ты идешь с мужиком в ресторан и если поела то, что он заказал, все. Можешь не сомневаться, он потащит тебя в постельку, и ты уже не имеешь права сопротивляться, так как поела его еды. Он за тебя заплатил.

Поэтому я опасалась есть эту шоколадку сразу. Я пооглядывалась по сторонам. Вроде бы никто за мной не наблюдал. Дяденька спит или притворяется. Он хороший. Но садисты ушли. Они поняли, что не на такую дурочку напали. И ушли. Все же надо было быть осторожней. И я, схватив добычу, рванула в туалет, чтобы никто меня не видел с этой ставшей уже чужой шоколадкой.

Я вошла в кабинку, кинув туалетной тетеньке десять рублей. Это весь капитал, который у меня был. На него ведь не купишь шоколадку и сок. Не купишь чай, кусочек хлеба. Это аэровокзал, здесь поднебесные цены. Я торопливо разорвала обертку, фольгу и впилась в плитку. Я пожирала шоколад. Пожирала! Даже не знала, что можно так хотеть есть! Вот бедные те, кто голод испытывает! В Африке там или бомжи… Я сунула в коробочку сока трубочку, разлила половину от нетерпения и вытянула все за секунду. И мне было плевать, что я завтракаю (или ужинаю?) в кабинке туалета! Да! Плевать!