— Всевидящий, за что вы свалились на мою голову?!
— Могу отвалиться обратно! — обиделась я и резко подалась назад. Мир перевернулся, раздался какой‑то грохот, и вместе с моими ногами ввысь взметнулось розовое облако шелка — я умудрилась упасть с кушетки, стоящей в изножье кровати и созерцала люстру, плавающую над головой до тех пор, пока ее не заслонила массивная фигура Винсента.
— Это будет тяжело, — пробормотал он, подхватывая меня.
— Я не тяжелая!
— Да замолчите вы уже. Не то я вас и в самом деле выпорю!
Поддерживая меня со спины, он усадил меня прямо на полу, и теперь я напоминала декоративную куклу со сломанной подставкой, которую подперли подсвечником. Роль подсвечника выполняли его колени: Де Мортен расстегивал на мне платье. Я обернулась на него через плечо и улыбнулась.
— Винсент, вы такой красивый!
Он на мгновение замер, а потом с такой силой рванул застежку, что ткань жалобно треснула.
— И грубый! Мне нравится, когда вы такой грубый!
Из‑за спины донесся хриплый рык, а я наклонилась вперед и чуть не ткнулась носом в ковер — он успел меня удержать.
— Луиза, посидите смирно, — вздох. — Я вас очень прошу.
— Вы просите? Это так мило! — я снова обернулась и сделала большие глаза. Но все‑таки постаралась выполнить просьбу — насколько могла. Оперлась о ковер и только изредка с силой сжимала пальцы, когда руку пронизывало болью: змея не унималась. Надо отдать де Мортену должное, с платьем он справился на удивление лихо. Несколько минут — и я уже стою, а Винсент пытается разобраться с нижними юбками и кринолином. Невольно приходилось прижиматься спиной к его сильной мускулистой груди, и это было волнующе. Соски напряглись, даже в голове прояснилось — по крайней мере, мутный туман перестал плавать туда — сюда, словно кто‑то оглушил меня заклятием морока.
Негромкий щелчок, тяжесть колье скользнула по груди — и отпустила. Он подхватил меня на руки, перешагнул через ворох одежд, отнес на кровать. Покрывало приятно холодило кожу, руку пекло, но я уже не обращала внимания на терзающую меня болью гадину.
Де Мортен раздевался, а я не могла отвести от него глаз. Не лукавила, когда сказала, что он красив: широкоплечий, с мощным торсом и узкими бедрами. Дорожка темных волос на груди и животе, внушительных размеров член — я с трудом представляла, каким чудом он меня в прошлый раз не порвал. Лишь на миг представила, как беру его в рот, обвожу языком головку — и перед глазами помутилось. Бесстыдное желание собиралось томительной тяжестью между ног, а когда Винсент опустился на постель и привлек меня в объятия, я рванулась к нему.