— Разве недостаточно того, что ты единственный успешный человек, которого я знаю, и к тому же единственный, кто учился в честертонской школе?
— А кроме этого? Ты думала, меня проще уговорить? Или дело в нашем прошлом?
— Я бы не стала этим пользоваться, Нейт.
— А разве ты не это делаешь?
— Нет. Не собираюсь ворошить прошлое. Не знаю, как Касси удалось меня убедить попробовать тебя попросить. Мне просто хочется помочь детям. Они ничего не знают о нас. Об этом вообще мало кто знает. Для меня это было нечто особенное. Личное.
— Настолько особенное, что ты отказалась выслушать мои объяснения. Повернулась ко мне спиной, как все остальные. Черт побери, ты даже не смотрела мне в глаза. — А он смотрел, надеясь, что она скажет что-нибудь, что могло бы объяснить его поступок, сделает что-нибудь, чтобы спасти его. Ведь он-то был готов ради нее на все.
Саша ухватилась за ручку двери.
— Ты избил человека, Нейт. Сам мне говорил. Не могла же я врать. Полицейские утверждали, что ты подкараулил бедного ребенка, прежде чем ударить его. Ты все время кричал. Я так боялась любой агрессии, особенно от тебя. Даже если бы хотела тебя защитить, меня бы и слушать не стали.
Но она не захотела. Нейт не стал рассказывать ей, почему набросился на Крейга. Почему не смог остановиться. Когда она заметила его ободранный кулак, он сказал ей ровно столько, чтобы она больше не задавала вопросов. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Он почти забыл эту историю. Тогда откуда это стеснение в груди?
Он покачал головой:
— Ладно. Забудь.
— С тобой всегда были одни проблемы, Нейтан Мунро. Не спорь. — Уголки ее губ поползли вверх. Хотя теперь она потрясающая взрослая женщина, ее улыбка все такая же девичья, дразнящая. — И похоже, это до сих пор так.
— Стараюсь. — Проблемы. Его всегда считали недостаточно хорошим для нее и ее семьи. Даже в таком богом забытом месте, как Честертон, существовал свой рейтинг, и его родня болталась в самом низу.
Одна радость: Саша никогда не продавала их историю прессе, как сделали многие другие.
Снаружи поблескивали огни станции метро «Бонд-стрит», но она не пыталась выйти из машины. Нейт нетерпеливо барабанил пальцами по сиденью, ожидая, что она уйдет. Больше не хотелось тратить на нее время.
— Ну и?..
— И… — Ее глаза тревожно вспыхнули, рот сжался в тонкую линию. — Знаешь, где я работаю? В честертонской школе.
Какого хрена! Нейт не имел ни малейшего желания снова оказаться там. Не хотел ничего делать для них. И меньше всего для нее.
— Дай-ка мне сообразить. Ты тратишь мое драгоценное время на то, чтобы уговорить помочь тебе и этой школе? После всего, что было?