— Они брали за душу, были искренними и правдивыми.
— Не важно. Это не может исправить всего, что я сделал не так, всех глупостей, которые натворил. Не может вернуть Маршалла.
— Если тебя это хоть немного утешит, я понимаю, что ты чувствуешь. Будто свет в твоей душе погас.
Посмотрев на Сашу, Нейт увидел слезы в ее глазах, на секунду маска почти сползла с его лица. Она коснулась его рукой, стараясь успокоить дрожащие губы. Его боль так похожа на то, что испытала она, потеряв отца. Нейт старался взять себя в руки. Не мог открыть этот ящик Пандоры, допустить, чтобы эмоции вырвались наружу и снова запустили машину саморазрушения, увлекая за ним ни в чем не повинную Сашу. Он встал:
— Мне надо идти.
* * *
В школьном зале царило бурное и почти осязаемое воодушевление. Очередь на входе начала собираться за четыре часа до открытия дверей, и, если судить по шумной болтовне, зрители, собравшиеся снаружи, волновались не меньше исполнителей.
— Джордж, Тайлер, отойдите, пожалуйста, от занавеса. Не надо, чтобы вас видели до начала концерта, это сведет на нет наш сюрприз. — Удержать детей на месте было равносильно тому, чтобы справиться с выводком котят. — Давайте представим, что это не концерт по сбору средств, а выступление на конкурсе. Вы должны держаться уверенно, делать все правильно, но главное — получить удовольствие. Улыбайтесь.
— Привет, мисс Суит. Отлично выглядите.
Ну вот, опять. За спиной. Этот низкий голос, от которого у нее слабели ноги, а сердце выписывало кульбиты. Она не была уверена, что он вообще вернется после внезапного исчезновения.
— Нейт! — Она оттащила его за занавесом в сторону от сцены, якобы для того, чтобы дать указания по поводу концерта, а на самом деле — остаться с ним наедине. — Ты хоть когда-нибудь подходишь спереди?
— Чтобы свести на нет сюрприз?
— В один прекрасный день ты доведешь меня до сердечного приступа. — Нет, только сегодня. Еще два часа, и больше она его не увидит.
Он выглядел ужасно. Конечно, подготовился к выступлению, и почти никто не заметил бы темных теней вокруг глаз, обострившейся линии подбородка и впалых щек. Но она заметила.
— У тебя была бурная ночь?
— Да. И перед этим тоже, и до этого, можешь себе представить. Слишком рано вставал, слишком поздно ложился. — Как легко Нейт снова вернулся к своей жизни. Хорошо, что он, по крайней мере, не сказал: «Слишком много женщин». Он провел рукой по мастерски уложенным волосам. — Не волнуйся. Я жив и не собираюсь тебя разочаровывать. Я в форме.
— Знаешь, я думаю, мы были бы тебе благодарны уже за то, что ты пришел. Даже если бы ты выглядел последним дерьмом.