– Ты вернулся, – едва слышно сказала Ника, слабо ударив Никиту по плечу. – Ты и правда вернулся.
Она отстранилась и посмотрела на парня снизу вверх красными от застилающих слез глазами.
– Вернулся, – согласился тот. – Обещал и вернулся.
Ветер смеялся, играя с листвой.
Ника улыбнулась и, встав на цыпочки, первой поцеловала Никиту дрожащими губами.
Их поцелуй был легким, даже каким-то детским, изучающим, и даже не нежным, а осторожным, но спустя полминуты ситуация изменилась: и поцелуй стал сильным, чувственным, каким-то огненным, болезненным, словно эти двое целовались в последний раз, и никак не могли оторваться друг от друга. Определенно, они скучали друг по другу.
Никита притянул светловолосую еще ближе к себе, обнимая. Пальцы девушки крепко-крепко вцепились в его широкие плечи – наверное, Нику даже было больно, но ни он, ни она не обращали на это никакого внимания. Они наслаждались друг другом под покровом ночи. И непонятно было, кто больше.
Если честно, Ник Кларский боялся, что Ника оттолкнет его от себя, убежит, пошлет, скажет, что собралась замуж и он ей не нужен, но она с упоением целовала его, и он понимал с облегчением, что все его страхи были напрасными. Наверное, он готов был перетерпеть любую боль, так что следы ногтей Ники на его спине были не самым страшным делом. Может быть, даже немного приятным.
Честно говоря, он хотел просто поговорить, а вышло все вот так…
Он вновь просчитался.
И не сразу заметил, что она плачет, и по ее щекам текут соленые, еще теплые слезы, попадая и ей, и ему на губы.
– Ты что? – прошептал он, испугавшись, что сделал что-то не так, а потому прервав поцелуй, правда, неохотно. Вроде бы он не делал ей больно. Почему она рыдает?
– Мне ведь не кажется? – так же тихо прошептала Ника, гладя его по щеке дрожащими пальцами. – Ты ведь – Никита. Никита?
Парень кивнул.
Он выглядел странно, иначе, но, несомненно, был он, именно он!
– И ты мне не снишься? – уточнила девушка, всхлипнув.
Кларский коротко покачал головой, успокаивающе гладя ее по полуобнаженной спине. Девушка тяжело вздохнула и вновь спрятала голову у него на груди. Она не знала, почему она плачет – ведь ей было так спокойно, так хорошо. Ею овладело то самое чувство, которое бывает при пробуждении от кошмара; когда понимаешь – что это был всего лишь страшный сон, и в реальности все хорошо.
Кажется, в груди Ники пела сама весна, и ее личная кукла подпевала ей.
– Ты пришел ко мне? – вновь задала глупый вопрос Ника и опять удостоилась кивка. Она слабо улыбнулась, не в силах перестать плакать.