– Перестань, – попросил Никита, правда, это получилось в каком-то даже приказном тоне. Он не хотел, чтобы так вышло, но, видимо, его голос не был предназначен для нежностей. – Хватит рыдать, – более мягко сказал он. – Слышишь меня?
Теперь настал черед кивать Нике. Голова у нее вдруг закружилась, и девушка еще сильнее вцепилась в Никиту, боясь, что слабые ноги ее подкосятся, и она окажется на земле.
– Я сейчас упаду, – прошептала она молодому человеку. Виски ее сдавили звенящие упругие обручи.
– Я тебя удержу, – пообещал ей Никита. И девушка ему поверила.
– А если… – хотела что-то сказать она, но парень перебил ее.
– Никаких «если». Сказал, что удержу, значит, удержу, – жестко, скрывая глупую нахлынувшую нежность, проговорил Ник и, подхватив Нику на руки, отнес ее к своей машине, припаркованной неподалеку.
Она смеялась и плакала, понимая, что выглядит истеричкой, но не в силах успокоиться.
Никите не сразу удалось избавить ее от слез, но он очень старался.
В машине они долго, с чувством, может быть, не так красиво, как в романтическом кино, но с полной отдачей, пылко целовались под покровом темноты, благосклонно наблюдающей за ними обоими. Только поцелуи и крепкие объятия заставляли Нику забыться и прекратить рыдать от нахлынувших на нее чувств, состоящих из терпкого коктейля неожиданности, радости, нежности и какой-то пугливой, слегка диковатой, но совершенно искренней любви. Этот коктейль эмоций пульсировал ярко-синей звездой в груди девушки, лаская своими теплыми бликами лицо, шею, плечи, грудь, спину Никиты – точно так же, как и руки Ники. Они казались тонкими и хрупкими, но с силой вцеплялись через одежду в кожу парня, старавшегося касаться ее кожи осторожно, ласково, не оставляя следов, но в то же время уверенно.
Их объятия никогда не были такими крепкими, а прикосновения – откровенными, и обоих Ников время от времени накрывала высокая общая незримая волна взаимной нежности, грозящая вот-вот стать настоящим цунами, состоящим из розового искрящегося света.
– Я скучала, – изломанным от терзающих чувств голосом прошептала-проговорила Ника на ухо Никите. Он принял это к сведению.
«Не поверишь, я тоже», – хотел сказать парень, но вместо этого взял обеими руками лицо Ники, почти полминуты рассматривал его, заставив поразиться девушку тому, как все же изменился Кларский, а после он медленно провел губами по линии ее подбородка, коснулся ими едва заметной ямочки под нижней губой, и вновь накрыл полуоткрытый рот девушки поцелуем – еще более уверенным и чуть более жестким, чем сначала. А Ника вновь обняла его за плечи.