Она заснула всего на пару часиков, боясь, что ее Никита куда-нибудь денется, вновь оставит ее одну, потому даже во сне не отпускала его.
А Ник, хоть и лежал неподвижно с закрытыми глазами, не засыпал. Девушка спала, уткнувшись ему в плечо, а он изредка гладил ее по теплой коже. Верный нож привычно лежал неподалеку, хотя его хозяин очень надеялся, что однажды он сможет заснуть спокойно – без оружия.
В эти часы Кларский как-то точно понял, что его выбор был верный.
Гнев, ненависть, ярость – все ушло на задний план, уступив место саднящему чувству любви, но голова его теперь, как ни странно, была холодна.
Он был рад, что после двух шагов вперед он сделал три назад.
* * *
Там, на перекрестке трех дорог, Никита все же смог победить в себе зверя, требующего крови и мести, и пошел против ветра – так, как и хотел его умерший брат.
Далось это решение нелегко – до боли в мышцах напрягшихся рук и до жжения в глазах, внимательно оглядывающих проезжую часть.
«Отступишь? – шипел, плюясь ядом, зверь внутри его, пытаясь вырваться наружу. – Они убьют тебя, избавятся от Насти и от ее ребенка. Так же легко, как уничтожили Марта. И во всем будешь виноват только ты, слабак. Только ты. У тебя есть такая шикарная возможность отомстить, спасти – так сделай это, или ты так сильно боишься? Или хочешь остаться чистеньким? Так почему же я до сих пор не вижу тебя в келье монаха, если ты такой добренький и беленький?».
Никита, чувствуя, что начинает сходить с ума, именно в это время и сделал роковые три шага назад – небольших, неуверенных, но все же сделал. Наверняка со стороны он казался или пьяным, или обкуренным.
«Быть таким, как Март или Макс – не так уж и плохо, – теперь насмешка из голоса зверя почти исчезла, и в нем появились льстивые нотки, – они – сильные. У них есть власть. Почет. Деньги. Их боятся и уважают. Твой братишка делал то, что хотел и…».
«И умер, оставив любимую женщину одну воспитывать их ребенка», – усмехнулся Кларский с обжигающей горечью. Тиски чувств, наконец, стали отпускать, дав возможность мыслить логически и отстраненно. – «Андрей был сумасшедшим. Психом. Иногда он жалел об этом».
«Я смогу убить человека?», – вдруг задал сам себе вопрос Ник. Раньше он не думал об этом. Просто принял как аксиому – да, сможет.
«Легко», – прошептал зверь.
«Я смогу жить с этим?», – всплыл сам собою следующий вопрос.
«Другие же могут», – пожал плечами зверь, пытаясь закрыться от пронизывающего ветра.
Другие… Те, на которых он не хотел быть похожим.
«А долго? И как?».
«Как сможешь», – прошептал зверь тихо.