– Держи Корби здесь, – бросил Шон, повернувшись к Мэйсону. – Я хочу поговорить с Бритт наедине.
– Вы не можете так поступать! – пронзительно завопила Корби. – Вы знаете, кто я? Вы вообще представляете, кто я?
Последние слова вышли смазанными – Шон ударил ее пистолетом по лицу, оставив красную полосу на коже.
Я ахнула. По отношению ко мне мой папа никогда не позволял себе ни малейшей грубости. Даже не повышал голоса. С насилием я была знакома только из кинофильмов и телепередач, а вживую видела, как человек ударил другого человека, только один раз. Много лет назад меня пригласили переночевать у Корби, и среди ночи, выбравшись из спальни попить, в темном коридоре я стала свидетельницей того, как мистер Верстеег резко ударил Келвина по голове, сбив сына с ног. Верстеег-старший рявкнул, чтобы Келвин встал и принял наказание как мужчина, но Кэл неподвижно растянулся на полу. Со своего места я даже не видела, дышал ли он. Отец оттянул сыну веки и пощупал пульс на шее. Потом отнес в кровать. Я бросилась обратно в спальню, но заснуть уже не смогла – беспокоилась, в порядке ли Келвин. Хотела даже сбегать проверить, но что, если мистер Верстеег бы вернулся? Я никогда не говорила Келвину о том, что видела, и долгие годы пыталась стереть это из памяти.
Схватившись за щеку, Корби захныкала.
Как и той ночью в коридоре у Верстеегов, меня бросило в жар и затошнило, хотелось разреветься, хотя физическую боль испытывала Корби, а не я.
В глазах Мэйсона вспыхнули ненависть и отвращение, но тут же исчезли, и парень послушно проводил Корби в кладовку, а Шон резким тычком пистолета направил меня по коридору в ванную. Мотнув головой в сторону сиденья унитаза, он грубо бросил:
– Сядь.
Дверь осталась приоткрытой, сквозь щель в комнату просачивалось немного света. Постепенно глаза привыкли к темноте, и из мрака вылепилось его лицо, глаза черными дырками пристально наблюдали за мной, оценивая, вычисляя, прикидывая.
– Дом на самом же деле не твой, так? – тихо спросила я.
Шон не ответил, но я и так уже догадалась.
– Вы взломали дверь? – продолжала я. – Вы с Мэйсоном в бегах?
Если за ними гналась полиция, для нас с Корби это было плохой новостью. Мы могли их опознать. Знали много чего еще: например, на какой машине они приехали. Я могла бы привести полицию к камерам в «Севен-Элевен» и показать, как в точности выглядит Мэйсон. Мы с Корби становились для них обузой. Ничто не могло помешать Шону убить нас.
Он расхохотался грубо и жестоко.
– Ты всерьез думаешь, что я стану тебе отвечать, Бритт? – Опершись кулаком о стену, он склонился ко мне. – Снаряга, о которой ты нам рассказывала, – вот что нам нужно.