К сожалению, при такой суровой подготовке мы потеряли товарища: во время скачки по лесной просеке его сбросил с себя шедший галопом белый берберский жеребец, которого мы не без применения силы «приняли на баланс» от французской армии летом 1940 г. Наездник неудачно ударился головой о ствол дерева. Спасти его не мог бы никакой врач. Так я впервые в своей жизни стал очевидцем смерти товарища.
Второй раз это случилось на полигоне в Графенвёре. Мы учились метать из стрелкового окопа ручные гранаты со вставленными запалами. Вытянув шнур, нужно было посчитать минимум до 21 и максимум до 25, после чего бросить гранату в направлении противника. Один из наших товарищей стоял в окопе, потянул за шнур, а потом вдруг застыл, словно окаменел. Он так и не бросил гранату. Третий раз один из моих товарищей погиб на моих глазах уже на фронте, во время боя близ города Никополя. В дальнейшем такие встречи со смертью стали рутинным делом. Действительно рутинным? Нет, конечно, смерть солдата не может быть рутинным делом. Никогда. Точно так же, какие может быть ни сладостной, ни героической — она навсегда обрывает юную человеческую жизнь.
Обучение становилось все более и более жестким; такого рода обучение называли «приближенным к боевым условиям». Это означает, что шквальный огонь из автоматов, ведущийся условным противником, заставлял зарываться головой в землю. Очень своеобразное чувство — слышать, как над тобой со свистом проносится смертоносный свинец. Пущенные спереди или сзади пули летели над нашими головами. Потерь в процессе обучения, слава Богу, не было.
Служба в Первом корпусе была, как я думаю, определяющей для всего моего дальнейшего пути в армии. В лице полковника фон Брунна, генерал-лейтенанта Герхарда Матцки и генерал-лейтенанта Хайнца Треттнера у меня были командиры, которые, каждый на свой манер, всегда были для меня образцами. Начальник штаба, полковник фон Брунн, всегда предоставлял мне по службе много свободы. Вместе с тем он рассчитывал и на высокую степень отдачи. Я прошел великолепную подготовку, облегчившую мне последующее обучение в Академии руководящего состава, готовящей офицеров для работы в генеральных штабах.
Йоахим фон Брунн был офицером генерального штаба старой школы. Я нашел в нем учителя, чьи наставления определили мое будущее. Он участвовал даже в тактическом образовании офицеров генерального штаба в корпусе. Во время командировок командиров общевойсковых соединений — традиции, перенятой у вермахта, — я вел учет оценок, выставляемых офицерам, так что мог уже тогда спрогнозировать, кто из них впоследствии может сделать карьеру, а по прошествии времени знал, почему тот или иной из них оступился.