Медленно я начинал чувствовать окружающее меня пространство и понимать, насколько вообще оно чуждо всему, к чему я привык. Нелегко будет найти здесь для себя место. Это была свобода, абсолютная свобода – то положение, в котором я оказался. Свобода от влияния чужой воли, свобода от традиций и установлений окружающего общества, свобода от общественного мнения. Я мог поступать, как мне заблагорассудится, ни перед кем не пришлось бы держать ответ – вещь для здешних краев немыслимая, однако реально воплотившаяся для меня.
Однако понятие, обычно воспринимающееся как абсолютное и однозначное благо, светлый идеал и мечта, стал для меня чем-то вроде тяжкого груза, который невыносимо тащить и невозможно сбросить с плеч. Я понял и то, что в этом мире никто не интересуется моей судьбой, и то, что моя свобода образует вокруг меня пустое, мертвое пространство. Даже не так – что-то наподобие полосы обеспечения на границе государства, защищенного от вторжения. Эту пустоту никто из окружающих не может и не захочет преодолевать – и я сам лишен такой же возможности.
Запах воли оказался на поверку совсем не так приятен, как можно было подумать. Свободу приходилось терпеть и изнывать под ее бременем. Осознавая свою оторванность от всего остального мира, я понял вдруг, что смогу жить лишь в том случае, если преобразую эту свободу в хотя бы частичную ангажированность. Я должен был стать частью этого мира, адаптироваться в нем, принять его законы, стать своим – и только тогда смогу ощутить себя живым, настоящим… Свободным от абсолютной и потому неестественной свободы.
– Ну что, хозяюшка, не думаешь ли, что нам стоит распрощаться?
– Да уж, псих, – расхохоталась женщина. – Куда ты потащишься? Нет уж, денег я тебе не дам. Ненормальным я денег не даю никогда. Кое-что из еды, так уж и быть, могу дать. Так уж и быть. И плащик старый отдам. А лучше оставайся. Нечего тебе по улицам шастать. Сиди тут, на моих харчах.
– От твоей еды можно сдохнуть, хозяюшка. От заворота кишок.
– Да ла-адно, не сдохнешь, не сахарный. Зато, может, мозги вправятся. А то такой парень зря пропадает…
– От твоей стряпни скорее свихнешься, чем выздоровеешь. Ты сама-то ее пробуешь? Или только бедных потчуешь, мол, им все сойдет?
– А ты не кати бочку на мою стряпню! – взбеленилась женщина. Рано или поздно это непременно должно было произойти, я был в этом уверен и почти этого добивался. Просто так она меня не отпустит, это я чувствовал, постарается ободрать по максимуму либо на подольше затормозить как даровую рабочую силу. Следовало вышибить ее из привычной колеи и уже тогда ставить свои условия. – Да все господа, останавливающиеся у меня, в восторге от моего угощения!