Москва мистическая, Москва загадочная (Соколов) - страница 15

Федерико да Монтефельтро (1422–1482) – герцог Урбино, собравший при своём дворе большое количество деятелей искусства и науки и, вероятно, послуживший прототипом для образа мудрого и могущественного московского царя, страстного коллекционера древних греческих и латинских авторов. Худ. Пьеро делла Франческа, 1472 (Федерико потерял глаз на рыцарском турнире, поэтому всегда позировал в профиль)

Автором фальсификации мог быть только Дабелов, а его полноправным соавтором и продолжателем – Клоссиус. Наиболее вероятным мотивом изготовления поддельного списка кажется стремление убедить власти в необходимости разрешить проведение широкомасштабных археологических раскопках в Кремле с целью найти легендарную Либерею. Что-нибудь меньшее вряд ли бы убедило императора в необходимости тревожить покой кремлевских палат. Кроме того, поиски упомянутых в «записке Дабелова» рукописей были хорошим предлогом для работы во всех российских библиотеках и архивах, где можно было рассчитывать найти если и не неизвестные сочинения Тита Ливия и Цицерона, то, по крайней мере, что-то достаточно ценное. В 1824 году Клоссиус связался с главой Русской археографической комиссии графом Н.П. Румянцевым, предлагая ему «сделать путешествие по всей России и первым плодом оного издать полное описание состояния всех в России библиотек и хранящихся в них сокровищ, подобно тому, как поступил Блуме в отношении к библиотекам итальянским». Для Клоссиуса «Записка Дабелова» была средством заинтересовать российские власти возможностью находок мирового значения. И в 1825 году он действительно получил «высочайшее дозволение» на осмотр «русских хранилищ».

Нельзя сказать, что фальсификатор что-то выдумал. Как будто все факты в «записке Дабелова» правдоподобны и, в принципе, могли бы иметь место в действительности. Вполне вероятно, в частности, что многие рукописи, упомянутые в записке, когда-нибудь еще отыщутся, правда, скорее всего – не в России. Но сама концентрация в одной полуторастраничной записке такого количества уникальных фактов и вызывает самые большие сомнения в ее подлинности. В то же время полная неопределенность деталей затрудняла критику этих фактов и разоблачение подделки. Особенное же впечатление на протяжении почти двух веков «записка Дабелова» производила на чиновников, не владеющих приемами исторической критики.

Добавим, что сами по себе поиски Либереи способствуют облагораживанию облика царя Ивана Грозного, будто бы осознавшего исключительную ценность библиотеки и позаботившегося о ее надежном сохранении для грядущих поколений. Творец опричнины якобы сознавал, что современникам библиотека пока что принесет немного пользы (мало кто тогда в Московской Руси знал латынь и греческий), зато потомки, освоив языки, сполна реализуют этот духовный золотой запас. Придерживающиеся этой точки зрения историки обыкновенно аттестуют предполагаемого владельца Либереи блестящим писателем и мыслителем своего времени (так и пишут: «начитанный интеллигентный царь, один из умнейших и добрейших людей своего времени» – так и хочется, чтобы автор попал в руки опричников: они бы показали ему «умнейшего» и «добрейшего»), закрывая глаза на его злодейства. Зато другие историки именуют царя Ивана кровавым палачом и безграмотным невеждой и, как правило, сомневаются в существовании Либереи.