«Это бессмысленно, – подумал он. – Я ничего не выясню, потому что я не могу задать правильные вопросы».
Вставая, он ожидал слез, упреков. Думал, она попытается удержать его. Но женщина даже не заметила его ухода.
Филипп уже подошел к двери, когда вспомнил кое-что еще.
– Что будет второго июля?
Аннетт уже совсем ушла в себя, опустила голову, вперила взгляд в ладони. Он подождал пару секунд, не надеясь на ответ. Аннетт исчезла, осталась только пустая оболочка.
Филипп уже отвернулся, когда она произнесла:
– Это наш день. Годовщина. День, когда ты ко мне вернешься.
Зильке ждала его в коридоре.
– Ну как? – с любопытством спросила она.
Филипп пожал плечами.
– Она не поняла, кто я.
– Госпожа Роза живет в своем собственном мире.
– Она давно тут?
– Очень давно. Дольше, чем я тут работаю. Ее перевели сюда из больницы где-то в начале девяностых. Но когда именно… Это можно проверить по документам.
– Как бы то ни было, больше десяти лет. Долгий срок.
Зильке кивнула.
– Для большинства людей наше учреждение – шлюз между больницей и реальной жизнью. Через пару лет они выписываются отсюда, потому что могут сами себя обслуживать. Но в палате № 5 – самые тяжелые пациенты. Госпоже Розе нужна будет помощь до конца жизни.
– Это ужасно.
Зильке пожала плечами:
– Почему? Нам всем нужна помощь, кому-то больше, кому-то меньше. Если смотреть извне, то ее жизнь действительно может показаться ужасной, но никто из нас не знает, что она чувствует на самом деле. Мне она несчастливой не кажется.
– Она была художницей…
– И до сих пор рисует. Пойдемте, я покажу вам картины, созданные ею на сеансах арт-терапии.
В кабинете девушка достала с полки папку с рисунками – акварелью и цветными карандашами. На всех рисунках прослеживался один и тот же мотив – маленькое круглое озеро. В солнечную погоду, в ливень, днем, ночью. На некоторых рисунках были люди – любовные парочки, семьи, дети. На других озеро оставалось заброшенным, одиноким.
– Что это? – Филипп указал на череп животного, висевший над гладью озера, точно призрак.
Зильке прищурилась.
– Похоже на череп козы. – Она улыбнулась. – Понятия не имею. Меня не спрашивайте, я в искусстве не разбираюсь.
– Эти рисунки очень красивые.
– Да, мне тоже так кажется. Такие выразительные, красочные. – Она спрятала папку на полку. – Откуда вы знаете госпожу Розу?
– Она была подругой моего отца. Любовницей. Но это было давно.
Зильке кивнула.
– Мои сестры и брат, как и я, в последнее время получали странные сообщения. С угрозами.
– И вы подумали, что госпожа Роза… – Зильке рассмеялась. – Когда она попала в психиатрическую больницу, Интернета еще не было. И никто не пользовался мобильными телефонами. Я уверена, что она не сумеет отправить электронное письмо или эсэмэс.