– Йохен… – Женщина мягко улыбнулась. – Я знала, что ты меня найдешь.
Филипп не стал ее разубеждать. Он сел в кресло напротив женщины, их колени почти соприкасались. Но он сел так близко и скрыл свое имя не потому, что следовал какому-то замыслу. Филиппу хотелось быть к ней ближе. И не хотелось, чтобы она перестала улыбаться.
– Я так долго ждала тебя, – сказала женщина.
– Я долго тебя искал. – Филипп не солгал.
– Теперь ты заберешь меня отсюда? Мы уедем?
Филипп покачал головой:
– Ты же знаешь, что это невозможно.
Аннетт взглянула на него. Эти глаза… Светло-зеленые с темными прожилками. Филиппу казалось, что он уже тысячи раз видел эти глаза.
– Вернер умер. Ты знаешь?
Выражение ее лица ничуть не изменилось. Она словно не услышала его.
«Сколько же ей лет? – думал Филипп. – Отцу пятьдесят пять, но эта женщина кажется намного моложе».
– Я несчастлива здесь, – пожаловалась она.
– Аннетт… – Филипп протянул руку и дотронулся до ее пальцев. – Я пришел, чтобы поговорить с тобой о прошлом. О том, что тогда случилось.
Аннетт вздохнула.
– Мы вместе поехали на озеро, помнишь?
– Нет, этого я не помню. Расскажи мне. Что мы делали у озера?
Она умиротворенно улыбнулась, потом чуть смутилась.
– Мы занимались любовью. Помнишь череп козы? Крестьянин прогнал нас вилами.
– Вилами?
Аннетт отняла руку.
– Ты все позабыл.
Так он дальше не продвинется.
– Ты еще рисуешь? – спросил Филипп, не зная, рисовала ли она вообще когда-нибудь.
Ему говорили, что она художница, но он слышал о ее зрелищных инсталляциях и перформансах. Звериная кровь на обнаженных мужских телах. Симфония самолетных моторов.
Аннетт пожала плечами:
– Я не знаю.
Филиппу показалось, что она вновь уходит в себя. Нужно было поторапливаться. Но о чем он мог еще спросить?
– «Бог бережет для детей его несчастье его. Пусть воздаст Он ему самому, чтобы он это знал», – произнес он.
Никакой реакции. Она тихо запела, мелодия показалась ему знакомой, но Филипп не знал, что это за песня. Может, шлягер, под который она когда-то танцевала с Йохеном.
– Ты сказал, что отвезешь меня к озеру. Но так и не пришел, – пробормотала она.
– Я не мог прийти.
Она все так же умиротворенно улыбалась. И снова у Филиппа возникло странное ощущение, что он уже много раз видел эту женщину. Могут ли воспоминания отцов передаваться детям, как форма ушей или цвет волос?
– Ты не слишком-то меня любил, – прошептала Аннетт.
– Скажи мне, как называлось озеро, к которому мы обычно ездили, – взмолился он.
Аннетт обхватила руками плечи и начала раскачиваться взад-вперед. Она мурлыкала песенку – песенку, которую Филипп знал и не узнавал.