— А сумку-то, сумку! — запоздало выкрикнула продавщица, высовываясь по пояс из ларька.
— Твою мать, ПАШКА!!! — заорал Виталий, сломя голову бросаясь вслед ускользающему составу. Юбка, разорванная до колена, путалась под ногами, в груди билась одна единственная тревожная мысль: «Не успел!». Хвост поезда, вильнув, исчез за поворотом, а Круглов, выскочив на перрон, разразился грязной нецензурной бранью, чувствуя, как земля медленно уходит у него из-под ног.
Увидев приближающихся полицейских, Круглов, стараясь не впадать в панику, поправил изгвазданный парик, придал страдальческое выражение злому раскрасневшемуся лицу, и, слегка ссутулившись, повернулся спиной к железнодорожному полотну, приготовившись к разговору с так некстати подоспевшей полицией. Собственно говоря, он плохо соображал, как он будет объяснять блюстителям порядка отсутствием документов, но отступать было некуда, а удирать, спасаясь бегством в данной ситуации самое глупое, что может позволить себе новоиспечённая мадам Васнецова.
«Что, самое глупое ты можешь сделать, если на тебя залаяла собака? Правильно, убежать! Никогда не бойся рисковать, Круглый!» — пришли на ум слова Алексея, и Виталий, сориентировавшись, мгновенно оценил обстановку, рассматривая приближающихся «ментов».
«Двое: пониже и посубтильнее явно стажёр, недавно окончивший школу МВД, другой долговязый, потрёпанный жизнью стопудняк дежурный по вокзалу, явный неудачник. Таких облапошить, как два пальца обоссать!»
Круглов одёрнул разодранную юбку, вживаясь в роль обиженный хулиганами старушки. Дежурный, в сопровождении лопоухого стажёра, неспешно приблизились к нему, старательно хмуря сердитые брови, всем своим видом инсценируя спектакль: «откройте, милиция». Виталию и одного взгляда хватило для того, чтобы сделать нужные выводы: скорее всего, оба полицейских ленивые увальни, совершали обход вверенной им привокзальной территории, и, конечно, в их планы отнюдь не входило составление протокола и разбирательство по делу известных всему микрорайону хулиганов, в энный раз изобидевших очередную залётную жертву. Разглядев на их лицах тупую печать беспросветной лени, Круглов плаксиво всхлипнул и, придав голосу трагическую дрожь, громко выкрикнул старушечьим фальцетом: «ОНИ УДРАЛИ, ВОТ ВЕДЬ БАНДИТЫ! ПОЕЗД-ТО МОЙ УШЕЛ! АХ ТЫ, ГОСПОДИ, ГОРЕ-ТО КАКОЕ!!!», для достоверности разводя руками в разные стороны, рисуя картину: «помогите, хулиганы зрения лишают!». Дежурный, вяло козырнув, махнул «корочкой» и уныло осведомился, сожалея о хорошо прожаренном куске бифштекса, ожидающем его в заботливо приготовленном супругой контейнере с домашним обедом: