— Не у всех же так, — возражал Нешатов. — Вот вы же с мужем счастливы были?
— Была. Так я не по любви выходила, а по сватовству.
Как-то вечером сидели они у него в комнате. Ольга Филипповна вязала и рассказывала, а он слушал. Раздался звонок.
— Кто бы это на ночь глядя? Верно, соседка за чем-нибудь. То у нее соли нет, то сахару, то яичко займет, то батон. Как есть нескладеха, — сказала Ольга Филипповна и пошла открывать. Вернулась не сразу.
— К тебе, Юрь Иваныч. Твоя. Я пойду.
Вошла Марианна. Он не сразу ее узнал. Постарела, поблекла. Прежний образ проступал-проступал, как на снимке в ванночке с проявителем, наконец проступил. Нешатов смотрел на нее с болью в груди.
— Зачем пожаловала? — спросил он. Голос неприятный, хриплый.
— Ты мог бы по крайней мере предложить мне сесть.
— Садись. Вот стул.
— А ты?
— Я постою.
— Мне так неудобно разговаривать.
Сели. Марианна оглядела комнату.
— Какой у тебя беспорядок. Эти книги в розницу на полу. Гантели, куча бумаг. Позволь, я у тебя приберу.
— Не позволяю. Надеюсь, ты не прибирать сюда пришла?
— Нет. Поговорить.
— О чем?
— О Паше. Он меня тревожит.
— Меня он больше не тревожит.
— Напрасно. Он же тебе сын.
— Возможно. Тебе, вероятно, нужны алименты. Теперь я работаю, готов платить, пожалуйста.
— Дело не в деньгах. Я зарабатываю достаточно. Но я несчастна и одинока.
— Он тебя бросил?
— О нем я и думать забыла. Ты пойми, это было безумие. Увлеклась ненадолго. Очнулась, но было уже поздно.
— Зато я не очнулся.
— Сколько времени можно помнить? Ведь мы уже немолоды. Паше шестнадцать лет.
— Ну, хорошо, допустим, — заговорил Нешатов, постепенно распаляясь, — тогда это было безумие, временное увлечение. Допускаю. Я по-своему тоже безумствовал, сошелся с женщиной, чуть не женился. Скажем, два безумия. А потом? Когда мне было плохо, когда я был под следствием? Где ты была? А когда я лежал в больнице? Где ты была? Тебя не было. Тебя нет. Ты вымысел, понимаешь?
— Только не кричи. Прости меня, я виновата.
— Не может быть виноват человек, которого нет.
— Я вдвойне виновата, перед тобой и перед Пашей. Может быть, все-таки будем опять вместе?
— А разве мы когда-нибудь были вместе? Никогда, даже в молодости.
— А в поезде, когда ехали на юг?
Нешатов отвернулся.
— Были мы вместе? — торжествуя, спросила Марианна.
— Ну да. Тогда были.
— А что играли по радио?
— Неоконченную симфонию.
— Ты это помнишь?
— Это я помню. А что было потом — забыл. Все отравлено, все скомкано. И не надо больше ворошить прошлое. И не надо приходить. Что тебе в конце концов от меня нужно?
— Мне ничего не нужно. Паше нужен отец.