Новая надежда (Дубинина) - страница 4

— Нет никакой планеты. Ничего этого нет. Только иллюзия.

— Я не понимаю, о чем ты? — я озиралась по сторонам, но по-прежнему видела только небо и песок. — Почему я тебя не вижу?

— Потому что меня нет. Это место убивает, забирает сначала тело, потом память, остаётся только голос, но и он скоро исчезнет. Мне жаль.

Я ничего не почувствовала: ни страха, ни паники, ни отчаяния. Быть может, просто устала.

— Значит, я скоро умру? И никто не узнает, что со мной случилось?

— Едва ли.

Мы помолчали немного. Я и бестелесный голос, который то ли бы на самом деле, то ли я его придумала.

— Меня зовут Лея, а тебя?

— Не помню. Это было давно.

— Совсем ничего не помнишь? — ужаснулась я.

— Помню Землю. Какая она сейчас?

Я задумалась, как ответить на этот простой вроде бы вопрос. Сказать правду или пожалеть то, что осталось от человека?

— Она… она умирает. Континентальные плиты пришли в движение. Суша постепенно уходит под воду, а то, что уцелело, больше похоже на ад, — я замолчала, вспоминая горящие дома и пепел, словно серый снег, падающий с хмурого темного неба.

— Я помню ее другой, — голос тихо вздохнул. — Голубое небо, теплый дождь, радуга…

Он пробыл на несуществующей планете очень долго, может, даже пару веков. Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, он пояснил:

— Время здесь течет иначе. Мне кажется, это была еще вчера.

Я попыталась встать и не смогла. Мышцы будто одеревенели.

— Я не могу пошевелиться! Что со мной?

На этот раз в голосе неизвестного прозвучала искренняя жалость:

— Ты исчезаешь. Скоро тебя не станет, так же как и меня.

Вопреки мрачному предсказанию, я отчаянно пыталась пошевелить рукой или ногой, но моя поза ничуть не изменилась — я попала в ловушку собственного тела и могла только плакать. И разговаривать.

— И ты не помнишь, кем ты был до того, как… — мне вдруг стало неловко напомнить о том, что произошло с моим невидимым собеседником, будто это что-то решало.

— Совсем. Надеюсь, я был хорошим человеком. Я правда не знаю. А ты, Лея? Кто ты?

— Я… Просто Лея, — я сидела без движения и смотрела в одну точку. Мысли текли вяло и неторопливо. Разве имеет сейчас значение, сколько у меня дипломов о высшем образовании и ученых степеней. — Одинокая женщина чуть за тридцать, нет ни детей, ни любимого человека. Обо мне и плакать-то, наверное, будет некому.

Я вспоминала лица солдат, играющих в преферанс, и глаза сержанта Горачека, отражающие свет звезд. Кстати, его зовут Лукаш. Красивое имя.

— Всегда есть кто-нибудь, кто будет тебя вспоминать, — негромкий голос будто читал мои мысли. — Мне кто-то говорил это, не помню, кто.