— Джон, Вы плохо выглядите. Я получила телеграмму. Что произошло в Лайнс-Холле? Я больше не мог сдерживаться. Из глаз потекли слезы. Агата без лишних слов обняла меня, и я выдохнул в облако пахнущих лавандой волос:
— Он умер, Агата, он умер…
История восьмая
Послание из прошлого
Весь окружающий мир на какое-то время потерял свои краски.
Серые дамы со скучными серыми лицами приходили и жаловались на примитивные недуги. Еда не приносила удовольствия, свежая пресса отправлялась прямиком в камин, без которого мне теперь было зябко даже в самые солнечные весенние дни. Это началось в тот день, когда я вернулся домой после трехдневного пребывания в поместье Лайнс-Холл в качестве лечащего врача леди Офелии Честерсон. С самого первого дня, а если быть точнее, то с первого вечера, все казалось мне странным, выходящим за рамки реального. Я решил попробовать себя в роли сыщика, но не учел того, что стану делать, обнаружив «преступника». Я заигрался, пошел на поводу у разыгравшейся фантазии и тщеславия. Происходящее слишком напоминало мне бульварный роман, словно только что вышедший из-под пера экзальтированной леди-писательницы, где добро всегда побеждает зло и главные герои выходят невредимыми из всех возможных передряг. Все наводило на эту мысль — мрачные, почти театральные декорации, тщательно выписанные противоположные по сути характеры действующих лиц, семейная тайна, завещание, обделенный наследник, находящийся во власти темных сил и мнящий себя способным ими управлять. А как же видел это я? Вырождающийся род, трясущийся над остатками былого величия, деспотичная мать, коварная и амбициозная невестка — охотница за богатыми женихами, и сам сэр Уильям, несчастный одержимый, попавший в ловушку собственного гнева и алчности. Но как ни странно, именно его мне особенно жаль… И было среди этого хаоса и разгула темных страстей и светлое пятно, и при мысли о мисс Корделии Эванс вязкий туман, окутавший мое измученное сознание, развеивался, пропуская солнечные лучи. Невинное создание, надеюсь, ее жизнь изменилась в лучшую сторону. Все свои мысли я самым тщательным образом заносил в дневник.
Пусть потомкам, коль будут таковые, написанное здесь покажется бредом безумца, однако, находясь в здравом уме и твердой памяти, уверяю, все это истинная правда.
Май за окном радовал глаз. Много воды утекло, забирая с собой мою апатию и тоску. Нет, я не тешил себя мыслью, что чувство вины за смерть сэра Уильяма покинет меня, но в существование мое постепенно возвращался смысл, и немаловажным стимулом тому явилась моя очаровательная невеста. Строго говоря, мы еще не были обручены, но и я, и она разумно полагали, что в данном случае подобные формальности не имеют значения. К тому же, нам предстояло нечто очень важное, что тревожило и волновало меня сильнее иных фантомов и чудовищ.