Тем не менее в дом они прошли не через крыльцо, а через хлев, где у Лехи никакой живности давно не было, но замок тоже висел для порядка. И здесь, как говорится, «признаков нарушения Государственной границы установлено не было». В кухню выбрались из-под пола, по лесенке, похожей на ту, что была в лесной землянке, только малость покороче.
— Холодно-то как у вас! — проворчала Митрохина. — И порядок — как после налета! Неужели самому не страшно так жить?
Хорошо еще, что за время Лехиного отсутствия перегарный дух чуток выветрился. Но ароматов, конечно, тут и без него хватало.
Тараканы Галину хорошо встретили, дружно. Немытая посуда всюду стояла, ведро помойное вовсю воняло. И самое главное — жрать нечего абсолютно. Ни корки хлеба, ни шиша вообще.
— Ужас, ужас какой! — вздохнула Галина Юрьевна. — Неужели так повсюду?
— Есть и получше, — возразил Леха. — Просто я себя запустил… Потому что без жены.
— А говорят еще, что мужик Россию вытащить сможет! — припомнила Митрохина городские споры,
должно быть, не раз происходившие между коллегами-учителями. — На вас посмотришь и поймешь, что если и вытащит, то не мужик, а баба.
— Бабы тоже разные бывают, — не согласился Леха, — у нас тут есть такие, что крепче моего пьют. Вы еще Милку-самогонщицу не видели.
— Куда катимся? — риторически спросила экс-банкирша, но Леха ответ знал и сказал:
— Как куда? К цивилизованному рынку.
Митрохина грустно рассмеялась, а Леха сказал:
— Посидите пока здесь, я к соседке сбегаю, может, хоть хлеба займу.
Леха опять выбрался из дома через подклет и хлев, а затем, не показываясь на улице, перемахнул в огород Буркиных.
У Ирки дым из трубы шел. Леха поднялся на крыльцо. Ирка возилась на кухне, жарила что-то. На Леху глянула испуганно, и глаза у нее были красные какие-то.
— Ты? — спросила она полушепотом, будто кто-то страшный мог услышать. — О Господи! Тут такое было!
— Чего?
— Искали тебя какие-то. Приехали на большой такой машине, импортной. Четверо. Одеты все шикарно, в кожу. Здоровые, как бугаи. Настоящие бандиты, короче. И говорили бы вроде вежливо, а страшно стало…
— Севка не приезжал? — перебил Леха.
— Да не перебивай ты! — проворчала Ирка. — Приехали, значит, они где-то около полудня, сперва зашли к тебе, покрутились и к нам пошли. Вежливые, матом не ругались. Я-то, конечно, волновалась. Сам знаешь, у нас во всей деревне столько мужиков не найдется, чтоб с этими четырьмя справиться. Никто и не заступится, если что. Но они — культурно. Ноги вытерли, даже ботинки сняли, когда сюда зашли. Сначала спросили про тебя. Я говорю, так, мол, и так, уехал вчера среди дня в город, до сих пор не приехал. Они спрашивают: «А у него что, там родня есть?» Я сказала, что родни нет, но переночевать есть где. Потом только сама спросила, мол, зачем он вам нужен. Они посмеялись и сказали, что ты вроде бы занял у них много и хотел вчера отдать, да почему-то не приехал. Вот они, дескать, волнуются, не случилось ли чего. Как-никак, человек с пятью миллионами вроде уехал и потерялся. «Господи! — говорю. — Какие мильоны, где он их вам найдет? Он и не покупал ничего такого, чтоб такие деньги одалживать!» Тогда эти, городские, усмехнулись так нехорошо и сказали, что у тебя бумажка одна была, которая десять миллионов стоит. Дескать, если принесешь, то они тебе не только долг простят, но пять «лимонов» на карман отстегнут. А потом спрашивают: «Муж-то у тебя есть, Ирина?» Отвечаю, что есть, тоже в городе. «Давно уехал?» — интересуются. «Вчера, — говорю, — утром. На мотоцикле». — «И не приезжал до сих пор? Не волнуетесь?» — «Не очень, — говорю, — волнуюсь. Я думаю, что они там с Лехой встретились и гуляют где-нибудь». Тогда тот, который у них за старшего был, улыбнулся и говорит: «А ваш муж, случайно, не Буркин Всеволод Петрович?» — «Да», — отвечаю. «Тогда должны мы вам сказать, что у него неприятности большие. В очень большой опасности он. И помочь ему может только один человек». В смысле ты, Леха. Если завтра в течение дня не позвонишь им по телефону и не договоришься о встрече, то с Севкой худо будет. «И вообще, — говорит, — малец у тебя, Ирина, очень хороший. Ты уж побереги его, чтоб чего не случилось…»