Нэш пристально смотрел ей в глаза:
— Как интересно. Я не люблю эти игры.
— Хорошо. Никаких игр. Мы и так знатно повеселились. Тебе пора.
Нэш нахмурился, и его ощутимое раздражение, казалось, смогло проникнуть за завесу, окутывавшую Лорелей. Он явно был недоволен, и это она его разозлила. Указывая в сторону подъездной дорожки, Лорелей повторила:
— Уезжай, пожалуйста.
— Ты вся дрожишь. — Он положил руку на ее плечо, слегка сжав пальцы, словно подозревал, что она захочет избежать его прикосновения.
— Я не… Я… — Было уже слишком поздно.
Лорелей била крупная дрожь, валившая ее с ног. Не сказав ни слова, Нэш притянул ее к себе, и она моментально прильнула к его широкой груди, зарываясь как можно глубже в его запах. Запах, сводивший ее с ума.
— Что за чертовщина?
Лорелей поняла, что он заметил замок на двери.
— Что происходит? — продолжал спрашивать Нэш.
Когда она отказалась отвечать, он отстранил ее и, подведя к дверям, постучал в них несколько раз.
— Меня выселили, — произнесла она наконец. — Банк лишил меня права выкупа заложенного имущества. Видимо, они всегда поступают так, когда ты не платишь вовремя.
Нэш молчал, его руки все еще лежали на ее бедрах. Лорелей призвала на помощь все свое мужество, чтобы взглянуть ему в глаза, уверяя себя в том, что ей нечего стыдиться.
— Ты сказала, что этот дом достался тебе от бабушки. Ты заложила его?
— Что я могла сделать, у меня были долги, которые не удавалось погасить. Мне нужны были деньги.
Ее желудок подскочил к горлу, когда Нэш, заметив конверт, поднял его с земли и раскрыл. Он не произнес ни слова, лишь внимательно изучал текст письма. Лорелей отвернулась, устремив взгляд вдаль.
— Ты не вносила необходимые средства на протяжении шести месяцев, — сухо резюмировал Нэш.
— Да.
Между ними повисло молчание.
— Тебе есть у кого остаться? — поинтересовался он.
Лорелей в последний раз собралась с силами.
— Да, конечно. — Она снова отвернулась.
Рядом с ним она чувствовала себя совершенно иначе. Почему так происходит? Она не хотела сейчас завязывать отношения. Если ты подпускаешь человека слишком близко, то становишься в высшей мере уязвимой. Сейчас Лорелей не могла позволить себе такой роскоши.
В глазах Нэша она видела расстройство, недоверие. Она знала, что сейчас нужно отпустить его. В груди что-то болезненно сжалось. Нэш поднял в земли ее сумку, приблизился к Лорелей:
— Садись в машину.
— Зачем?
Он бросил на нее взгляд, Лорелей замешкалась, но лишь на минуту. Она не знала, что еще могла сделать. Нэш придержал для нее дверь, выражение его лица было суровым.