Впрочем — есть чему и порадоваться…
* * *
Говорят: старость — самое печальное время жизни. Отложение солей, ревматические боли перед сменой погоды, систематическое выпадение оставшихся зубов и волос, всегда серое, всегда пасмурное небо над головой, мелко моросящий дождь, склеротическое брюзжание на погоду, природу, неприносящего пенсию почтальона и хулиганов — внуков, старческая болтовня у камина…
Пожилой, на редкость трезвый и склонный к философским абстракциям и умозаключениям хозяин этой квартиры мог с уверенностью сказать: старость — прежде всего время сбора плодов и подведения итогов.
Счастливая пора жизни… Очей очарованье.
Суровые реалии, проза жизни?
Скорее — скромное обаяние буржуазии и невыносимая легкость бытия. Приятная, то есть, легкость…
Причин для подобных выводов более чем достаточно: ну, хорошо, пусть он пожилой, но зато — на редкость трезвый человек.
Трезвый и потому практичный.
Философский и глубокий.
И достиг куда большего, чем другие — пусть такие же пожилые, но менее философские и потому неглубокие, поверхностные люди. Он — Функционер, человек, который выполняете Государстве определенную функцию, иначе говоря — функционирует. Да не просто в Государстве, а в Государственной структуре, отвечающей за умонастроения и политические воззрения подданых этого самого Государства; четвертая власть, информационное пространство…
Функционер.
И ничего зазорного в этом определении нет. Тех, кто режиссирует, называют режиссером, тех, кто пишет сценарии, называют сценаристами, тех, кто ведет (телепрограммы например), называют телеведущим. А его задача функционировать таким образом, чтобы и режиссеры, и сценаристы, и телеведущие функционировали в свою очередь на пользу этому самому нефункционирующему Государству…
Но Функционер — имя существительное, а у каждого существительного есть прилагательные и деепричастия: способный, талантливый администратор, авторитетный и на редкость компетентный человек, пользующийся уважением режиссеров, сценаристов, телеведущих, а также общественности, человек, способный пойти на здоровый компромисс, человек, находящий уступки…
Он никогда не отличался склерозом, даже теперь, и потому хорошо помнил студенческую аксиому: первые пять семестров ты работаешь на зачетку, вторые пять $1–$2 на тебя.
Большую часть сознательной жизни он работал «на зачетку» — на репутацию то есть. Не запятнал себя сотрудничеством с КГБ, не гонял инакомыслящих, хотя и стоял очень близко к идеологическому кормилу власти, иногда — хорошо просчитав, что неопасно — даже сдержанно заступался за тех, за кого другие заступаться боялись.