Боюсь, такая позиция может ему навредить.
Вот-вот объявят вердикт. Я впиваюсь пальцами в деревянную скамью. Пусть Маркуса отпустят, пусть ему не ломают жизнь! Такому человеку свобода важнее всего, тюрьма для него – страшное испытание.
Маркуса признали виновным в пособничестве самоубийству. Вердикт он выслушал с бледным застывшим лицом.
Его приговорили к пятнадцати месяцам заключения.
После заседания я замечаю Петера Ванхейнена и Роберта. Ее отец говорит:
– Какая-то пародия на правосудие. Не могу винить ни ее, ни Маркуса. Бедная девочка, как она, должно быть, боялась.
Роберт напыщенно отвечает:
– Она была слишком яркой звездой, Петер, а яркие звезды не светят долго.
И Петер тепло жмет ему руку.
Я смотрю на них, объединенных общей утратой и возвышенными чувствами, и злюсь: надо же так все извратить! Они словно забыли, что натворила Хейя перед смертью, сколько причинила нам горя. Это она украла Билли, это из-за нее Маркус отправится в тюрьму. И однако же трагедия смерти красивой женщины словно отсекает возможность всякого осуждения. Такова власть хорошенького личика.
Я спешу к адвокату – узнать, точно ли Маркус сядет в тюрьму, нельзя ли обжаловать приговор. И узнаю, что Маркус отказался от обжалования. Впрочем, отсиживать все пятнадцать месяцев ему не придется; его выпустят меньше чем через год. Несколько месяцев Билли не увидит отца, такой большой срок для малыша… А потом, когда-нибудь, придется рассказать ему, что его похитила Хейя и его отец сидел в тюрьме. Теперь Маркус не построит в Дареме арт-центр – самый важный в его жизни проект. Он выйдет из тюрьмы, но никогда не будет свободным, потому что навсегда связан смертью Хейи. Она об этом позаботилась. Как все жестоко и неправильно: ее наследство помогло упрятать Маркуса в тюрьму. Боюсь, после тюрьмы он еще больше будет сторониться людей. Он ведь и так очень замкнутый.
О Хейе я думаю чаще, чем хотелось бы, и, наверное, чаще, чем нужно. Может, это потому, что у нас с ней не закончены счеты? Ведь я так и не высказала ей все, что о ней думаю. Вспоминая прежнее, я понимаю, какой я была открытой и жизнерадостной, немного легкомысленной – и беззащитной. Теперь же я всегда думаю о том, что движет людьми, и стала более осторожна в общении.
* * *
Прошло несколько недель. Я возвращаюсь домой после одного из редких совещаний с шефом и иду через парк. На вершине холма я любуюсь раскинувшимся передо мной городом. Вот он – мой Лондон, со всеми его возможностями. И мне становится тоскливо, словно свою возможность я упускаю.
Вечером я отправляю письмо Гектору. Пишу, что на Рождество приеду с Билли в Лиссабон и что мне нужен друг. Думаю, он поймет правильно. Я не готова доверять, не готова к отношениям, мне просто нужен друг.