Он заново переживал каждое жуткое мгновение своего падения: как холодная соленая вода хлынула ему в рот и в нос, как сковало мускулы от страшного холода.
Он чувствовал толчки и укусы жадно набросившихся на него акул, но не мог помешать им вырывать куски его плоти. И когда, наконец, он открыл глаза, вода вокруг была красной – от его крови.
Тристана стало подташнивать, он откашлялся и стал жадно вдыхать свежий воздух, пытаясь отогнать жуткие воспоминания. Он научился ценить такую простую вещь, как возможность дышать. Криво усмехнувшись, он кое-как доковылял до орехового дерева, под которым его друг поставил грубо сколоченную скамью.
Он не сел на нее, ведь потом снова пришлось бы вставать, а прислонил палку к скамье и стал любоваться пробуждающимся утром. Вокруг суетливо порхали птицы, поклевывая семена, орехи и насекомых. Привязанная длинной веревкой к дереву, по полянке бродила коза Бодро, щипала травку и обгладывала листву с кустов.
Рассеянно наблюдая, как утренняя безмятежность сменяется дневным шумом и суетой, Тристан обдумал ситуацию и принял решение. Да, достаточно он отдыхал и восстанавливал силы. Необходимо поскорее выяснить, кто и почему пытался его убить. Сегодня он преодолеет целую милю, до пристани и обратно. Он уже может пройти такое расстояние, должен пройти!
Дождавшись, когда вернется Бодро с ведром воды из артезианского источника, Тристан рассказал ему о своих планах.
– Что это тебе вздумалось туда идти? – Бодро погрозил ему толстым шершавым пальцем. – Ты еще не окреп. Хочешь подвигаться? Сними вон с топчана простыни, иди к ручью и постирай их. И возьми пальмовое мыло, оно не так вредно для воды.
Он прошел в дом и вскоре вернулся уже с пустым ведром.
– А закончишь стирку, принеси воды. Посмотрим, как ты с этим справишься, тогда и поговорим, куда тебе можно идти.
– Бодро, ты спас мне жизнь, – сказал Тристан. – Если бы в то утро ты не пошел туда ловить рыбу, не вытащил меня из воды и не остановил кровотечение, меня бы уже не было в живых. Я в огромном долгу перед тобой и слишком тебя уважаю, чтобы спорить с тобой, но я больше не могу отлеживать бока. Мне необходимо укрепить и разработать ногу, хотя она уже никогда не будет прежней. – Он тяжело вздохнул. – Но не хочу ждать, пока она высохнет и станет полностью бесполезной.
– Высохнет? Сынок, какой толк думать о том, что еще не случилось? Будущее, конечно, придет, но его история еще не написана. Если будешь слишком сильно нагружать себя, только все испортишь. Не успеешь опомниться, как окажешься в том самом будущем, которое сам себе назначишь.