– Ты что несешь, Михайла? Ты как… – Никифор в замешательстве сдвинул шапку на затылок и растерянно уставился на деда выпученными глазами.
– Десятник Андрей! – снова поправил Мишка.
– Да перестань ты! Что ты из меня дурака делаешь. Молчит твой Андрей, это все ты…
Немой сердито топнул ногой и, уставившись на деда, ткнул указательным пальцем в Никифора. Дед, все это время сидевший молча, величественно олицетворяя правосудие, выслушивающее прения сторон, а на самом деле (и Мишке было это заметно) чем-то сильно обеспокоенный, отреагировал с подобающей его положению решительностью. Снова хлопнул по столу ладонью и заорал:
– А ну тиха-а-а! Молчать всем! Михандрей! Тьфу! Михайла, объясни толком: чего Андрей хочет? Чего он крутит-то?
– Десятник Андрей желает точно знать две вещи. Первая – какой у нас суд: княжий или семейный? Это мы уже выяснили – семейный. Вторая – кто мы здесь: члены семьи или нежеланные гости? Если члены семьи, то о каком изгнании и лишении достояния идет речь? Если же гости, то почему гостя посадили судить самого себя?
Никифор что-то хотел сказать, но дед раздраженно махнул на него рукой и дал разъяснения сам:
– Суд – семейный! Чужих людей здесь нет! Холопы у тебя, Никифор, распустились: на племянников твоих так нападают, что ножами отмахиваться приходится! Неудивительно, что и малец у них дурному научился! Всем все понятно?
«Однако! Лорд Корней тоже не лыком шит, еще немного – и начнём судить приказчика за нападение на племянников хозяина. Но почему Никифор-то так легко на мои подставы ведется? Не должен бы, он же купец, битый и крученый мужик. Или от неожиданности? И дед чего-то нервничает, вон, даже шрам на лице покраснел. А может, оба еще с бодуна не отошли?»
– Так, – продолжил дед – теперь к делу. Отрок Павел! Кто твои слова подтверждать станет? Мать? А из мужей некому? Ладно, становись рядом с матерью и помни: если соврешь – спрос с нее будет! Что тут было?
– Минька…
– Михаил! – поправил дед.
– Ага, Михаил Петьку… ой, Петра ударил.
– За что?
– Просто так.
– Просто так: подошел и ни с того ни с сего ударил?
– Нет, мы ему предложили на кулачках подраться. Шутейно. А он сначала не хотел. А потом говорит: «Бей».
– Ну, дальше!
– А Петька… Петр не стал. А Михайла опять говорит: «Бей, а то я ударю». И ударил.
– Дальше!
– Дальше – повернулся и пошел.
– И все?
– Ну, мы… это… Мы на него сзади…
– Вдвоем?
– Да…
– И что?
– Он как-то так сделал, Петька сразу скрючился и упал, а на меня этот накинулся!
– Кто этот?
– Роська. Я упал, а он… это, как его… Да не смел он меня трогать, холоп!