(Тело Клио покрывается холодным потом.) Увы, Марк, ты утратил связь с массами.
(Внутренности Клио скручиваются в узлы, как носок, который выжимает мамаша Дени.)
Как тебе только пришла в голову эта беспонтовая фраза: «Мадемуазель, позвольте угостить вас лимонадом»? Марронье, ты тупица. (Электроэнцефалограмма Клио готова превратиться в прямую линию.) К тому же эта Клио весит, наверное, целую тонну! (У Клио нет пульса. Конец: клиническая смерть.) Марк смотрит на ее платье из латекса, на бледную спину, на осунувшееся лицо… Какое на нем странное выражение… Есть какой-то эпитет, из репертуара символистов, который был бы здесь уместен… Ее лицо исполнено болезненной истомы. Руки в бинтах, в желудке – смесь кислоты с алкоголем, от нее исходит порочное очарование. Длинные волосы рассыпались по банкетке. Клио похожа на декадентскую богиню. В Марке просыпается жалость. Он наклоняется, чтобы поцеловать ее, но, поскольку барышня лежит у него на коленях, он каждый раз надавливает ей на грудь. С каждым поцелуем он вдувает воздух в легкие Клио и невольно воскрешает ее. В самом центре мира (частный клуб «Нужники», Париж, конец второго тысячелетия после Рождества Христова, около часу ночи) один молодой лоботряс спас жизнь юному созданию. Никто этого не заметил, даже они сами. Возможно, что в тот день Господь просто еще не спал.
Я упиваюсь желанием сблевнуть, Я изображаю желание уйти, I fuck желание
Всего остального и fucking in the blue Я бреду по миру и не умираю никогда.
Жан д'Ормессон, Член Французской академии. «История вечного жида»
На танцполу звучат вопросы:
– У тебя не найдется четырех миллионов франков?
– Ты веришь, что Долли Партон принимает «долипран»?
– Как себя чувствуешь, кинув палку полиглотке?
– Как будете встречать Новый, 1999 год?
– А что, если я рожу, танцуя этот jerk?
– После того, как тебя снова допустили к Кастелю, желать больше нечего.
– Итак, вы не советуете мне заниматься любовью с фруктами и овощами?
– Мы еще успеем сыграть сегодня в гольф? Но главный вопрос, волнующий всех: «Как определить, когда женщина симулирует оргазм?» Марк снова стоит у стойки бара, уткнувшись носом в бокал с «ката-тоником». Он оставил Клио переваривать смертельную смесь на банкетке. Ее дыхание заметно охладило его пыл. И вот он снова один, сидит и смотрит, как плавится время. Несомненно, мы присутствуем при рождении нового мифа. Сизиф поселился в Париже, он носит галстук в горошек, и ему около тридцати лет. Перед каждой новой вечеринкой он клянется, что не пойдет. Но вот солнце заходит, и Сизиф-Марронье, как всегда, не в силах устоять перед искушением. В конечном итоге, ему почти плевать на этот ад. Сизиф и Митридат в одном лице!