К концу вечера, после шикарного ужина нам преподнесли забавный сюрприз: концерт подающей надежды группы «Дегенераторы» плюс гигантская пенистая ванна, погрузившая – да простят мне этот каламбур – всех в эйфорию! «Нужники», площадь Мадлен, 750008, Париж.
Марк надевает колпачок на ручку, потом целует Анну. Завтра за эту фитюльку ему заплатят штуку. Едва хватит на химчистку.
– Ты пьешь по любому поводу?
– Нет, я пью вовсе без повода.
Чарльз Буковски «Я люблю тебя, Альберт»
Анна и Марк уходят по-английски. Никто больше не танцует. Перед дверью они спотыкаются о тела медуз в человечьем облике. На лестнице они прощаются с Дональдом Сульдирасом, у которого воротничок рубашки весь в крови. Али де Хиршенбергер стоит, сжимая в руке канделябр, а барон фон Майнерхоф поигрывает плеткой. Дружки Жосса вываливаются на улицу, прикуривая одну сигарету за другой. Несколько лифчиков на китовом усе свисают с огромной хрустальной люстры.
Они дают десять франков гардеробщику, и пятьсот – старухе, лежащей на тротуаре перед входом в клуб.
В «Нужниках» последние стоики танцуют предпоследний танец, запевают последнюю песню, отвергает, отпихивают от себя карающую руку рассвета – короче, цепляются за ночь: «пусть-она-длится-длянас-двоих-до-скончания-времен». Им кажется, что следует подбавить мелодраматичности, а в душе мечтают пойти домой и завалиться спать.
Они больше не будут толкаться среди приятелей. Перестанут балансировать на краю крыши. Жуткие коктейли, где вы, ау!? Девушки в декольте, наклоняющиеся в нужный момент, сомнамбулическая музыка приглушенное освещение, отмороженные от кокаина задиры, пьяные полицейские, оборванец, угрожавший зараженным шприцем? Они выживут. Они бредут по асфальту. Они умрут позже– благопристойно, без шума. Мир почти роскошен. День кишит обещаниями.
Короче, Земля по-прежнему вращается. Они натыкаются на Фаба и Ирэн, которая объясняет им, что в США таких, как они, называют Eurotrash.
Прохожие идут на работу. Метро изрыгает бюрократов пачками. Стекольщик чинит витрину у Ральфа Лорена. «Фошон» поднимает металлические жалюзи. Марк мечтает о виртуальной вечеринке. Которая не состоялась бы. Список приглашенных повесили бы на дверь, чтобы гости воображали, как все МОГЛО БЫ БЫТЬ. Каждый придумал бы свой сценарий. Виртуальная вечеринка – идеальная ночь, размытое изображение. Беззвучный шум. На виртуальной вечеринке никто ничем не рискует. На виртуальной вечеринке Анна не будет дрожать от холода, а Марку не придет в голову рыдать на манер кающейся Магдалины, плеонастически, на одноименной площади. («В один прекрасный день, – говорит он сам себе, – нужно будет переименовать это место в „площадь Марселя Пруста“.)