Напротив очага, у стены, притулился невысокий стол, явно сколоченный наспех уже новыми хозяевами виллы, остальная мебель была безжалостно сожжена вся, кроме невысокого обеденного ложа, одного из трех, что не так уж и давно составляли неотъемлемую часть триклиниума, служа гостеприимным хозяевам и их гостям. Можно себе представить, какие изысканные яства вкушались здесь, какие вина пились, какая звучала музыка, как плясали молодые танцовщицы, приглашенные для услады гостей. Услады отнюдь не плотской, трогать руками девушек не разрешалось, не принято было, для плотских утех в достатке имелись и проститутки, жрицы свободной любви, искусство танцовщиц же стоило слишком дорого.
Увы, те благословенные времена канули в лету, и ныне, вместо утонченного франта-наместника, в кресле сидел варварский сотник – грязный, дурно пахнущий и напрочь лишенный всех тех приятный манер, что составляли и составляют изысканный лоск высшего света. Хотя Хаскинд тоже был не из простых, исполняя обязанности того, что был здесь поставлен римлянами, однако служа не империи, а своему вождю, такому же варвару, гепиду.
Сотник потянулся, зевнул, с удовольствием глядя, как от мокрых, свиной кожи, башмаков повалил густой пар. Пусть, пусть сушатся, да неплохо бы просушить и платье, хотя бы скинуть плащ, однако не сейчас, позже, когда все прогреется, слуги ведь разожгли очаг совсем недавно, буквально только что.
Черт, ветер, сквозняк! Так и заболеть недолго, а потом и отправиться на тот свет, как произошло уже со многими… Слава богу, хоть незнающий пощады мор отступил, ушел на восток, в бескрайние гуннские степи. Так этим поганым язычникам и надо!
Пламя в очаге снова дернулось, кто-то кашлянул, показавшись в дверном проеме. Хаскинд обернулся:
– А, это ты, Герульф. Что-то хотел спросить?
– Да, мой вождь, – поклонясь, в триклиниум вошел молодой варвар в длинной, ниже колен, тунике с заляпанным грязью подолом. Длинные волосы его были заплетены в падающие на грудь косы, на широком поясе, кроме кинжала, болтались еще яшмовая чернильница, ключи и несколько – пучком – перьев. Судя по всему, сей молодой человек – несомненно, грамотный – являлся чем-то вроде управляющего при своем господине.
– Ну? – Хаскинд нетерпеливо дернул шеей. – Спрашивай же!
– Что делать с пленниками, мой господин? Здешний эргастул не очень надежен… может быть, запереть их в амбаре, в том, где мы хранили вино? Или…
Не дослушав, сотник махнул рукой:
– Нет! Незачем их запирать. Пусть ведут сюда, тут и поговорим. Да, и палача не забудьте.
– Слушаюсь, мой господин, – снова поклонясь, Герульф удалился.