– Дети останутся со мной, с нашей мамой… Не бойся, никто их не обидит. А ты денег заработаешь, может, квартиру дадут.
* * *
Я была сбита с толку и испугана. Кто-то говорил дышать глубже, когда попадали в зоны турбулентности, и меня начинало тошнить. За два часа мы долетели почти до Кабула. Самолет не сразу сел, пошел по спирали, с каждым витком опускаясь все ниже, приземлился практически с поворота.
– Что это, что случилось? – спросила я у своего соседа, молодого майора. – Тут все взлеты и посадки такие?
– Так стреляют здесь, ты что, не знала, что идешь на войну?
– Знала, но выбор у меня был небольшой.
– Не надо ля-ля, у женщины, если она еще и умная, всегда найдется правильный выбор…
– Ну, наверное, я не очень умная, – тихо вздохнула я.
Самолет наконец-то приземлился. Мы спустились по лестнице на землю грешную. Январь месяц, а на улице +10. Придется забыть про морозную зиму в Кишиневе. Только горные вершины, которые окружали аэродром под Кабулом, белели своими снежными шапками. Толпа военных пестрила камуфляжной формой советского образца. Среди них были и афганские военные, да и не военные тоже. Они смотрелись как-то странно здесь в своей гражданской одежде.
Встала как вкопанная возле самолета, пораженная солнечными лучами, горными вершинами, всем, что открылось моему взору. Афганцы носили белые шаровары, поверх длинные балахоны, обуты в галоши на босу ногу, а на голове чалма.
– Эй, девушка, что встала, давай двигайся вперед, назад дороги нет. Или никак не можешь свыкнуться с мыслью, что ты здесь? – спросил меня усатый подполковник.
Ничего не ответив, я прихватила сумку и пошла дальше. Нас ждали двое, майор и прапорщик, отвезли в воинскую часть, которая располагалась недалеко от аэродрома. Здесь было что-то вроде перевалочной базы для вновь прибывших. Новички оставались здесь на пару недель, кто-то еще дольше, до распределения в другие воинские части, где им следовало служить.
Территория была обнесена колючей проволокой, у ворот часовые, вооруженные автоматами Калашникова, в бронежилетах и касках. И так зимой и летом, даже в невыносимый зной, характерный для этой страны. Вдоль забора стояли четыре деревянные казармы, а ближе к воротам еще одно здание, поменьше. Там находился штаб и администрация воинской части. Дальняя казарма была женской. Я зашла в длинное помещение – семьдесят четыре двухъярусных кровати. Значит, сто сорок восемь мест. Барак был почти полный. Здесь были не только вновь прибывшие, а еще члены всяких там делегаций, прилетевших по обмену опытом, ждали здесь свой самолет. Вылеты иногда откладывали на несколько дней.