Жизнь в нашей части шла своим чередом. Дни текли медленно. Жара сводила меня с ума. Все ждала писем из дома с хорошими новостями. По вечерам я общалась с Богданой. Она научила меня играть в карты. Это тоже неплохое занятие. Летчики бомбили позиции моджахедов, колонны шли в Герат, Кандагар. А моджахеды, в свою очередь, бомбили наши части. Их караваны шли из Пакистана… и так далее…
После моего отказа Федюкину вокруг меня образовался вакуум. Все обходили меня стороной, нарочито не замечая, как прокаженную. Вообще перестали со мной общаться. На работе следили за каждым моим шагом. Не было более примерного работника, чем я, но всегда находился повод унизить меня.
На территории воинской части, обслуживающей аэродром, было несколько магазинчиков. Мы называли их на афганский манер дуканы. Там продавали всякие безделушки, после магазинных полок в Союзе они казались райскими кущами, но товары тоже распределяли вышестоящие товарищи, чаще всего для администрации и их приближенных. Командиру батальона привозили все домой. Кто привозил? Так точно, замполит. Подходящий повод лишний раз подмазаться к командиру, ему зачтется это усердие.
В этих магазинах обменной валютой были чеки. Что такое чеки? Банкноты. В Союзе тоже были такие магазины, но не для простых смертных, для дипломатов… и не знаю еще для кого; эти магазины назывались «Березка». Все служащие 40-й армии получали зарплату чеками. Вещи нельзя было купить просто так. Распределением занималась специальная комиссия во главе с замполитом. Только мелочи вроде конфет, сахара, чая можно было купить без купонов, которые подписывал замполит. Зарплату мне не могли не давать, но я, естественно, ничего не могла купить, несмотря на наличие чеков. Козлюкин как раз был тем человеком, который подписывал талоны для приобретения товаров в дуканах. Вот так жизненные ситуации ставят людей в зависимость от начальства. За все приходится когда-нибудь платить.
Однажды я зашла в магазин и увидела там несколько книг Анны Ахматовой. Продавщица отказалась продать мне их, она попросила талон с подписью замполита. После обеда, проходя мимо штаба, увидела Козлюкина, курящего на пороге с другими офицерами. Я их не знала, они были из летного полка. Попросила у коренастого, широкоплечего полковника разрешение обратиться к майору Козлюкину. Разглядывая меня с явным интересом, улыбнувшись, полковник сказал, что разрешает. Как младший по званию, с большим уважением изложила свою просьбу, мол, в магазине есть несколько томов стихов, их никто не покупает, и очень прошу подписать мне талон на их покупку. На что майор ответил мне: