В ходе следствия после ареста в 1937 году Бухарин признавал факт „консультаций“ с левыми эсерами перед их выступлением 6 июля 1918 года, но категорически отрицал планы убийства Ленина. Мол, „об аресте разговор был, но не о физическом уничтожении“[1527].
Со стороны Бухарина это была, конечно же, отчаянная попытка сохранить хотя бы тень облика политика, а не отвратительного политикана. Что там говорить! Если бы левоэсеровская + „лево-коммунистическая“ авантюра удалась (удалась в том смысле, что Ленина арестовали бы), то Ленин был бы не просто обречён, он был бы немедленно расстрелян. Только это могло гарантировать мятежу хоть какие-то шансы на успешное развитие.
Бухарин не мог не понимать этого тогда – в реальном масштабе времени, и, тем более, не мог не понимать этого после ареста. Но он не мог не гнать – даже сам от себя, ту страшную мысль, что он действительно злоумышлял на Ленина.
На Ленина!!!
А он злоумышлял – уже тогда. И это означало, что в своей душе уже в июле 1918 года Бухарин Ленина убил!
Так почему бы ему этого было не сделать – уже не в душе, а в действительности, в январе 1924 года?
В Нагорной проповеди Иисуса Христа есть глубокая мысль: „Вы слышали, что сказано древним: „не прелюбодействуй“. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём“ (Матф., гл. 5, ст. 27–28).
Вот так и Бухарин „в сердце своём“ уже в 1918 году поднял руку с кинжалом на Ильича и предательски вонзил ему этот кинжал в спину.
А там, как нередко писал Ленин: „Первая рюмка колом, вторая соколом, прочие – мелкими пташечками“. У этой присказки, к слову, есть и ещё один вариант: „Первая чарка колом, вторая соколом, а третью и сам позовёшь…“ Или, как говорят в народе: „Коготок увяз, всей птичке пропасть“.
В психологическом отношении Бухарин был человеком нестойким, поддающимся соблазнам, это хорошо проявилось даже в личной жизни, в его трёх только официальных браках на каждый раз молодых женщинах – Надежде Лукиной, Эсфири Гурвич и совсем уж юной Анне Лариной-Лурье.
Был он нестоек и в политике, поддаваясь как химерам собственного мозга, так и внешним влияниям. Недаром тот же Ленин, сказав в „Письме к съезду“ о Бухарине как „любимце партии“, далее продолжал: „…но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)…“
Воля ваша, но темна, темна вода во облацех…
Вряд ли будет когда-либо прояснён и следующий тёмный период в жизни Бухарина… Уроженец Москвы, сын учителя и затем – податного инспектора в Кишинёве, он пришёл в революцию в 1905 году 18-летним студентом экономического отделения юридического факультета Московского университета и был исключён из него в 1911 году – накануне окончания, по причине высылки в Онегу. В том же году он эмигрировал и вошёл в круг сотрудников Ленина. Как и Ленин, Бухарин с началом Первой мировой войны был арестован в Австрии по подозрению в шпионаже и выслан в Швейцарию.