— Один из агентов Клюшки. Его уволили сегодня, потому что он какой-то там контракт сорвал.
— То-то он так переживал…
— Вот вы где? — к нам заглянул Жорик, — Давайте успокаивайтесь и идёмте за мной.
— Поймали? — хором спросили мы.
— Поймали, — холодно ответил Жорик, так, будто мы задали какой-то совершенно глупый вопрос, — Не могли не поймать!
— А, — иронично переглянулись мы с Викторией, — Мы сразу не подумали…Если за дело берётся наш опер, можно считать, что делу конец!
После этого мы с Викой почему-то хохотали, умывались, красились и снова хохотали еще минут пятнадцать.
— Безобразие! — пробурчала нам вслед брюнетка, поджидавшая возле распахнутой двери туалета, когда мы, наконец, успокоившись, соизволили выйти в свет.
Спасла меня, оказывается, Кошка. Впрочем, она же и подвергла смертельной опасности. Измученная совестью и родственным долгом, она не нашла ничего лучшего, как рассказать брату о коварных планах Жорика. Правда, Кошка и сама не очень-то знала, что мы задумали. Поэтому она сообщила братцу, что я — барышня подставная, и что в сарае за городом Саньку будет ожидать засада. Санька же, вопреки ожиданиям сестры, категорически отказался немедленно «уходить на дно», а, разозлившись, поклялся, во что бы то ни стало снять камушки с «этого Кроля» и увести их из-под носа у милиции. У Саньки ко мне наблюдалась какая-то совершенно особая неприязнь. Как объяснил Жорик, это было вполне естественно. Для Саньки контингент имеющих отношение к его работе людей состоял раньше из жертв, уголовников и ментов. Я не принадлежала ни к одной из этих групп, и всё равно лезла в дело. Саньку раздражало это необычайно. Итак, преступник решил обокрасть меня еще на территории клуба. Рассчитывая, что такой наглости от него никто не может ожидать. «А кто сунется, — всех замочу!» — гневно сообщил Санька и, стребовав с Кошки внутренний код черного входа в клуб, оставил сестру в крайнем замешательстве.
И вот, значит, сидят Жорик, Виктория и работающий в милиции друг Жорика возле телевизора. Потягивают коньячок, синхронно курят, нервно стряхивая пепел прямо на пол, пристально следят за входящими в Клуб, хором чертыхаются, в ответ на мои кривляния перед камерой, вобщем сопереживают происходящему. Александра всё нет и нет. Обстановка крайне напряженная. Клюшка поминутно звонит в зал охраннику, тот неизменно отвечает, что Александр не появлялся. И в этот момент со слезами в стеклянных глазах в кабинет врывается Кошка и кается. Причитает, что больше молчать не может, и что такой грех, как смерть журналистки, на душу брать не хочет, и что братец её в таком состоянии находился при разговоре, что иначе чем смертью, всё это мероприятие окончиться ничем не может.