— Я хочу присутствовать при разговоре с преступником, — тщательно подбирая мягкие слова, объяснился бывший опер.
Я вдруг заметила кровь на рукаве его куртки. Картина задержания Александра обрастала новыми подробностями.
— Не наговорился еще, — я гневно кивнула на его рукав.
— Тьфу! — Жорик поморщился, — Да что ж ты меня за какого-то монстра держишь! Этот Санька сам упал. Правда. Я и пальцем не притронулся.
— А кровь передалась телепатически? — я понимающе закивала.
— Да нет. Это уже потом, когда в бобик его сажал. Кстати, этот тип отъявленным психом оказался. Когда понял, что от погони ему никуда не деться, он такое учудил! Покончить жизнь самоубийством вздумал! Хотя я его понимаю, с такой биографией быть пойманным на горячем… Тут уж не отмажешься. Представляешь, бросился под колеса проезжающего Москвича. Между прочим, погиб бы, как пить дать, если бы не одна маленькая деталь. Светофор именно в этот момент красным загорелся. Водитель Москвича обалдел. Останавливается это он на перекрестке и вдруг ему в бампер со всей дури врезается чья-то голова.
— Как он выглядел? — едва сдерживая смех, спросила я.
— Плохо. Оставшихся зубов — как не бывало. Отсюда и кровь.
— Да не преступник. Водитель как выглядел?
— Я как-то не присматривался, — озадаченно ответил Жорик, — Обычно, как и положено водителю Москвича. А что?
— Да так, — я отмахнулась, — Ты перезвони Виктории на мобилку. Думаю, она будет знать, где я.
— Отлично. Мне с ней после разговора с Санькой тоже потолковать надо будет.
Я подозрительно прищурилась, откровенно испугавшись за Викторию.
— Да перестань ты! — не выдержал Жорик, — Вот же, врага себе выискала. Созвонимся.
Он круто развернулся и исчез в зияющей черноте милицейского участка.
— Ну что ты такое говоришь! — на всю машину вопила Виктория своему мобильному телефону, — Как это, «что я там делаю?» Подругу спасаю. Говорю же, на мою лучшую подругу напал маньяк, она сейчас показания в милиции даёт. Что я, по-вашему, бросить её на произвол судьбы должна?! Я ж обещала очистить город от преступности. Вот, начинаю с малого. Сам такой!
Я скромно приземлилась на заднее сидение.
— Ну, как? — Вика закончила разговор и переключилась на меня.
— Живая, — констатировала я, — Что со мной станется?
— Ох, видно натерпелась ты, — Вика обернулась ко мне и, сложив руки на груди, скорчила страдальческую физиономию.
Ну, прямо Мать Тереза!
— Думаю, это надо отметить! — невпопад заявила Вика, намекая, что нам еще есть, о чем поговорить наедине, — Домой, пожалуйста, — небрежно кинула она водителю.
— Что отметить? — поинтересовалась всегда готовая подчеркнуть оплошность подруги я, — То, что я «натерпелась»?