— Я такого не говорила. Действительно все еще любишь?
— По-моему, я доказываю тебе это каждый день, и каждую ночь… Слушай, давай две минуты не будем играть, а?
— Ну, давай, на счет три возвращаемся в реальность. Раз, два, три.
— Вика, я просто хотел сказать… Просто всё так хорошо складывается… Ну, в мечталке. Может не поздно еще воплотить это в реальность?
Секунд десять длилось молчание. Вика крепко сжимала трубку почему-то вдруг вспотевшими ладонями.
— Знаешь, мечталки они тем и хороши, что никогда не воплощаются, — не желая выдать своё состояние, задумчиво проговорила она.
— Ты говоришь то, что думаешь?
— Нет. Но лучше давай пока оставим эту тему. Я не хочу принимать опрометчивых решений…
И они снова принимались болтать.
— Слушай, а вот представь, что я умер, явился к тебе в виде привидения и обещаю исполнить три твоих желания. Что бы ты заказала?
— Не надо про такое… Не вздумай умирать! С меня хватит смертей! — испуганно закричала Виктория потом взяла себя в руки и вдруг решилась на признание, ей нужно было открыться хоть кому-то, — Понимаешь, просто у меня после смерти мужа странная мания — я боюсь, что приношу несчастье людям, которые со мной. Я боюсь, что это я довела мужа до самоубийства.
— Что ты такое говоришь? Не вздумай накручивать себя. Между прочим, любой другой на моем месте уже включил бы диктофон. Такое признание! Опомнись.
— Ты просто не знаешь. Мне нужно выговориться, послушай меня. Только, если можно, не нужно диктофонов…
И Виктория рассказала о смерти мужа. «Доверять — так полностью», — считала она тогда. И делилась мучающими её сомнениями, ища спасения в уверенном тоне Александра, убежденно доказывающего, что Виктория не виновата.
— Знаешь, — Вика верила, потому что хотела верить, и успокаивалась, — Вообще мои отношения с мужем носили какой-то мистически — трагический характер. Например, он дарил мне только черные розы. Считал это изыском.
— Хм. По-моему, это и вправду красиво.
— Очень красиво, — искренне соглашалась Виктория, — Это мои любимые цветы. Но это так трагично… Я бы сказала, траурно….
Виктория посмеивалась про себя, представляя, как кто-нибудь случайно подслушает их разговоры, и, конечно же, тут же вызовет бригаду санитаров из психушки. Нормальные взрослые люди вряд ли могли бы так разговаривать. Виктория думала, что никогда ни с кем не делилась таким количеством собственных ощущений и мыслей. Александр тоже открывал в себе умение откровенничать и потребность быть услышанным. «Знаешь, раньше я считал себя личностью самодостаточной. Этаким циником с каменным лицом, не нуждающимся в собеседниках и не зависящим от мнения окружающих. Как лихо все изменилось за время знакомства с тобой. Ты нужна мне», — говорил он, и Виктория чувствовала себя счастливой. Они читали в телефонные трубки стихи, отрывки из интересных статей, даже ставили друг другу какие-то особо понравившиеся песни, прислоняя трубки к колонкам. Тиски телефона становились всё теснее и теснее для их отношений.