Я круто развернулась и пошла в противоположном от нужного Жорику направлении. Гори оно всё синим пламенем! Я, в конце концов, тоже человек. Надоело! «Сдаешься, не вступив в игру?» — мысленно подтрунивали надо мной Азарт и Самолюбие. «Правильно, правильно, уходи отсюда, не лезь в это сумашествие», — поддерживал Здравый Смысл.
— Эй, — кричал опер мне в след, — Ты что, обиделась? Вернись!
— Ни за что! — громко выкрикнула я, обернувшись. Потом, послушавшись доводов Самолюбия, добавила, — Пока ты не пообещаешь мне объяснить всё по-человечески, я ни на шаг к тебе не приближусь!
— Катерина! — Жорик осторожно пытался подойти. Синхронно с его передвижениями, я отходила всё дальше, дабы расстояние между нами не уменьшилось, — Ты нужна мне!
Проходящие мимо пожилые дамы многозначительно переглянулись и захихикали как-то совсем по-девчоночьи.
— А мне нужны твои объяснения! — не уступала оперу я.
На миг лицо Жорика сделалось серьезным. Он чуть присел. Потом вдруг рванул с места и в два прыжка оказался возле меня. Невзирая на массу визгов, он перекинул меня через плечо и понес в сторону ближайшего кафе. Прохожие косились на нас подозрительно, но, сочтя происходящее милой игрой, не вмешивались. Через несколько минут я притихла и смирилась. Частично ради того, чтобы выбрать удачный момент для побега, а, в общем, просто осознав тщетность попыток вырваться.
— Знаешь, — Жорик помог мне снять куртку и пододвинул стул, — Все достижения сегодня основываются на шантаже. Клюшка открывается, опасаясь, что клиенты узнают о его притоне. Кошка, перепугавшись собственной ответственности… А я вот нарушаю традиции: не поддаюсь на твой шантаж…
— Где же тут шантаж?
— Ты нужна нашему делу. И пытаешься использовать этот факт с выгодой.
— Точно. Я прямо-таки зверски корыстна! Совершаю ужасное преступление: не могу позволить себе не ведать, что творю и вымогаю объяснений.
Сформулировав последнюю мысль, я вдруг почувствовала себя значительно легче. «Именно так. Я пытаюсь сейчас забросить дело Виктории не ради лени, не от страха, не из-за неприязни к методам Жорика… А просто потому, что не могу делать то, в чем ничего не понимаю. И трактовать это, как «сдалась, не вступив в игру», будет неправильным», — твердила я себе.
— Так вот. Если тебя начинают шантажировать, есть только два пути: устранить причину шантажа или устранить шантажиста. Любые другие действия лишь затянут туже петлю на твоей шее.
Я не понимала, к чему он ведет, но слушала очень внимательно.
— Я не устранил ни тебя, ни потребность в тебе, — задумчиво продолжал Жорик, — Боюсь, ты не отстанешь и не прекратишь пить кровь, вымогая у меня разъяснения.