– Мне Наташа рассказала, что я... натворила. Малыш, я не помню ни хрена... Помню только, как под руку попалась твоя заколочка. А потом – ты в кустах. И глазёнки твои испуганные. Прости меня, принцесса. Прости, если можешь.
Сердце уже простило. Оно обливалось тёплой кровью, а по щекам катились такие же тёплые слёзы.
– Я ни в чём тебя не виню, Слав...
– Карина... Не плачь, пожалуйста. Я сейчас приеду домой. Всё будет хорошо... Я скоро.
– Слав, не надо сейчас! – похолодела Карина. – Вы с дядей Виталиком очень долго и много пили, тебе нельзя за руль!
– Не волнуйся, солнышко. Мне, конечно, хреново с перепоя, но я уже трезвая. Скоро буду дома... Не плачь там, ладно? Всё, жди.
Карина принялась звонить Наташе – занято... Набрала Славу – «аппарат абонента...» Шагая из угла в угол, она кусала ногти от тревоги, звеневшей холодной струной. Снова набрала Наташу – и опять занято.
– Да что ж такое! – Карина бросила телефон на кровать, и тот пружинисто плюхнулся на одеяло.
Она не присела ни на секунду, покоя не знали ни ноги, ни душа. Чтоб успокоить дрожь в руках, принялась заваривать чай – рассыпала заварку, уронила дольку лимона, психанула. Поскользнулась на лимоне и стукнулась лбом о дверцу кухонного шкафчика; пытаясь устоять на ногах, смахнула на пол сахарницу. Шёпотом матерясь, она отправилась за веником и совком... И узнала, зачем на самом деле нужны мизинцы на ногах – чтобы цепляться ими за всю мебель в квартире. Дабы прекратить этот поток несчастий, Карина просто села в прихожей на пол у стены и обхватила колени руками. Босым ногам отчего-то стало зябко, хотя жаркий летний вечер перетекал в душную ночь.
Поворот ключа в замке – и сердце упало в тёплую бездну облегчения, а ноги пружинисто подбросили Карину. Увы, слишком сильно. Стоило шевельнуться, как чёрная полоса тут же выскочила из-за угла снова, превратив радостный подскок Карины в прыжок вратаря. Вот только ловила она не мяч, а вешалку. Ухватившись за крючок, она сорвала один её конец с гвоздика и растянулась на полу поперёк узкого прохода, а сверху шлёпнулся ворох одежды. И в довершение всего открывающаяся дверь задела голову Карины – к счастью, не слишком сильно: одежда смягчила удар.
– Господи... Карина!
Присев на корточки, Слава принялась выпутывать девушку, а та, закрыв лицо руками, тряслась в истерическом смехе.
– Кариночка... Что с тобой? – Ладони Славы гладили её по растрёпанным волосам, по плечам.
– Это какой-то капец! – сотрясалась та. – Всё... Мне больше нельзя двигаться... Иначе, по логике, дальше должен произойти взрыв!