— Язык укороти, парень. Твоя магическая деточка спит в серебряной клетке, в комнате из антарила[1]. Если она не проснётся, то быстро умрёт. А она, я тебе обещаю, не проснётся, пока мы с тобой не договоримся! Впрочем, я могу её и разбудить. В любом случае, маги в антариловой комнате быстро сходят с ума. И непоправимый урон её психике будет вот-вот нанесён. Но ты не печалься, мы можем договориться.
Мужчина помолчал, со снисходительным сочувствием глядя на Тимура. На дне выцветших глаз царило торжество. Граф Валуа считал, что уже победил.
— Я не хотел начинать наше долгое и плодотворное сотрудничество с угроз и с насильственного подписания контракта. Но ты, щенок, не оставил мне другого выбора. В Змеином мире из всей Ории побывал только ты.
— То есть, — немного удивлённый Тимур почесал бровь. — Поправь меня, если я ошибусь.
— Безусловно-безусловно.
— Ты украл мою сестру. Чуть не убил двух моих кошек. А теперь требуешь, чтобы я что-то доставил тебе из Змеиного мира? Мира, куда отправляются единицы-самоубийцы, которым нечего терять?
— Совершенно верно! Я был уверен, что ты всё поймёшь! — обрадовался граф.
— И? Какая же будет сумма нашего контракта? — «заинтересовался» Тимур.
— Самая высокая, что только может быть. Самая высокая, какую ты только можешь представить! Твоя жизнь и жизнь твоей сестры.
— И соответственно? — с ехидством уточнил Тимур. — Я сейчас должен упасть на колени, лобзать твои ноги. И радоваться тому, что могу получить такую малость?
— Верно!
— Замечательные условия! Позволь спросить кое-что ещё, прежде чем я скажу свой ответ.
— Да-да?
— Как тебя до сих пор не прибили с такими условиями?
— Контракт! — Граф Валуа вытащил из-за пазухи длинный пергамент, развернул его. — Все обговаривается в контракте. Вот. Пункт первый. Обязанности мастера поиска. Подпункт двенадцать. Не наносить вреда заказчику ни словом, ни мыслью, ни делом.
— Ясно. Обострение неизлечимой мании величия, — подытожил Тимур.
Граф протянул ему ручку.
— Ты ведь поставишь здесь свою роспись. У тебя нет другого выбора. У меня твоя сестрёнка. А ты не захочешь подписать ей смертный приговор.
Хозяин «Сириуса» подошёл к Валуа вплотную, покивал. Надел на руку кастет и всё с тем же ледяным равнодушием, ударил графа.
Всего одного удара хватило, чтобы Валуа пролетел по воздуху несколько метров. Живой снаряд сшиб собой стулья, тарелки и бокалы с накрытого праздничного стола. Погребённый стеклянными осколками, с супницей на голове, граф представлял собой жалкое зрелище. По шее и плечам стекала зеленоватая масса супа-пюре с зелёным луком.